– Р-гав! – грозно согласилась собака, ощетиниваясь.

– Помни об этом!

– Р-р-гав-гав! – глаза пса яростно сверкнули.

– Умная собака!

Альберт потрепал Херту по смоляному загривку. И тут раздался звонок телефона, о существовании которого бывший директор школы в своих нынешних заколдованных владениях совсем позабыл.

Однако не забыли о нём.

– А вот и наш Фома Неверующий! – воскликнул Альберт, взглянув на экран. Губы его раздвинулись в высокомерной усмешке. Он глубоко вздохнул и нажал на кнопку. – Ну, здравствуй, отец!..

– …Но больше всего, что нас напрягало, дорогие мои, – обвела всех глазами Капитолина, – это разница в росте. Мы с Михаилом Семёновичем чувствовали себя среди японцев, как великаны рядом с лилипутами, да простит меня великий народ!

Они сидели за накрытым столом: папа Рудик, мама Марина, бабушка Соня, Шурка и Мишка. Сама рассказчица восседала во главе стола – крепкая, улыбающаяся, с ещё больше покрасневшими щеками от горячего чая, который она пила уже третью кружку подряд. Лена, старшая Мишкина сестра, осталась на дежурство в больнице, а Бонька, ещё один член семейной команды, дрых под лестницей, набегавшись за весь день.

– А в каких городах вы были, Капитолина Аркадьевна? – наконец удалось Мишке вставить свой вопрос.

– Начали мы, разумеется, с Токио, далее поехали в Иокогаму, оттуда в Киото, Хиросиму, Осаку, Окаяму, Камакуру… и тут мы, дорогие мои, сломались. По маршруту нам предстояло отправиться на остров Хоккайдо, где нас ждало ещё четыре города, но мы с Михаилом Семёновичем посмотрели друг на друга и… дружно вернулись в Токио, откуда уже через Москву прилетели домой.

– На Хоккайдо! – вскричал Мишка. – Ведь именно там находится Хакодате!

– Вроде бы да… – задумчиво подтвердила Капитолина, потянувшись к ещё одной булочке, над которыми весь вечер колдовала бабушка Соня.

– Эх вы, Капитолина Аркадьевна!

– А что там, в этом твоём Хакодате, интересного? – подняла брови Капитолина, и лица всех присутствующих обратились к мальчику. С особенным любопытством смотрела бабушка Соня, заподозрившая наличие очередной тайны у любимого внука.

– Как это – что? Петергоф, конечно же! – быстро ответил Мишка, успевший мысленно подготовиться к такому вопросу. Мочки ушей, правда, у него при этом всё же покраснели, факт.

– А ты ничего не путаешь, сынок? – удивилась мама Марина. – Петергоф находится совсем в другой стороне…

– В Питере, это даже я знаю! – гордо воскликнула Шурка, которая в прошлом году побывала в Северной столице со своим классом и теперь считала себя тонким знатоком великого города.

– Во-первых, не в самом Санкт-Петербурге, а около него, – поправил среднюю дочь папа, – а во-вторых, кто-нибудь может налить ещё чаю нашей гостье, пока семью Никитиных не обвинили в негостеприимности?

Марина тут же подскочила за новой порцией кипятка.

– И принеси ещё булочек! – крикнул Рудик вслед жене, облизываясь. – Да побольше!

– И всё-таки, как связаны Петергоф и Япония? – настойчиво спросила бабушка Соня.

– Очень просто, – Мишка пожал плечами. – Я где-то читал, что есть недалеко от города Хакодате одно интересное место, которое русские моряки прозвали «Петергофом». Это было очень давно, в тысяча восемьсот каком-то году. В общем, в середине восемнадцатого века.

– Девятнадцатого, – поправил въедливый папа.

– Да нет, пап, восемнадцатого. В девятнадцатом уже революция была! Мы же по истории как раз проходили!

– Мимо проходили, что ли? – хмыкнула Шурка. – Революция, мой дорогой братик, была в семнадцатом году! Эх ты, неуч! А ещё книжки читаешь!

– Сама ты неуч, сестрица! Не в году, а в веке, и вообще…