– Хорошо, – ответил Мюнц, снимая фартук. – Что с ним?

– Упал с крыши дома. Похоже, повреждён спинной хребет…

– Плохо дело. Готовь настойку болиголова. Если ушибы сильные, боюсь, бедняга уже не жилец… Но, будем надеяться на милость Господа…

До вечера врач с помощниками возились с трубочистом, соскользнувшим с крыши. Состояние бедняги было тяжёлое, но доктор, вытерев руки полотенцем, заявил его взволнованным близким:

– Мы сделали всё, что могли. Сегодня я использовал все известные мне снадобья. Вам остаётся уповать на милость Господа и молиться. Даст Бог, больной выживет и даже сможет ходить… Рекомендую ему полный покой, а спину смазывайте болеутоляющей мазью, если вам удастся приобрести её в аптеке… Впрочем, зайдите ко мне через пару дней. Возможно, я смогу вам помочь. – А сам уже мысленно составлял собственный рецепт чудодейственного средства.

Вернувшись в свою лабораторию, Мюнц с удвоенной энергией принялся за дела. Ум его прояснился, мысли бежали прозрачными чистыми струями, а висящий на шее амулет из солнечного камня, казалось, притягивал их откуда-то извне…

Прошелестел золотолистый октябрь, за ним – слякотный ноябрь. А следом на Самбийский полуостров нагрянула зима. Не сказать, чтобы лютая, морозная и снежная. За полмесяца декабря пару раз выпал снег, да тут же растаял. Робкие морозы только «обозначили» своё присутствие, мол, не забывайте – уже зима! Грунтовые дороги по ночам и утрам схватывались ледяным панцирем, повозки гремели, стонали, скрипели и звенели, проезжая по нему. Днём же тропы и колеи, щедро подогретые виноватым за такой «недосмотр» солнцем, превращались в грязное месиво, что значительно затрудняло передвижение.

Одна из таких колымаг, покрытая войлочным тентом, в которую запрягли крепкого и сытого коня, приближалась к Кёнигсбергу. Управлял ею пожилой мужчина, одетый в мохнатый полушубок из волчьего меха. Для защиты от возможного нападения (времена были тревожные) за поясом у него торчала рукоять мушкета, а на боку висела шпага. Рядом с ним сидел парнишка лет пятнадцати, довольно крепкий на вид, одетый точно в такой же полушубок, и сжимающий в руках дубинку из ясеня. В глубине повозки, не заметный для постороннего наблюдателя, между мешков с овсом сидел ещё один мужчина. Был он закутан в просторный тёплый плащ и капюшоном, лица его не было видно, а на руках были надеты войлочные рукавицы.

– Вон, дядя Иеремия, – воскликнул парнишка, – уже виднеются башни Королевского замка!

– Да, Курт, мы почти приехали… Вот и шпиль кирхи Святого Николая… Теперь остаётся самое сложное – провезти нашего прокажённого через городские ворота. Сегодня должен дежурить начальник стражи капитан Легниц. У него с доктором Мюнцем – старые приятельские отношения, и лекарь обещал с ним поговорить… Но дукат нужно держать наготове, мало ли что…

– Целый дукат? – ахнул Курт.

– А что ты хочешь? По-моему, лучше дать больше, да проехать спокойней… Эй, Отто!

– Слушаю тебя, Иеремия…

– Как будем проезжать через ворота, закури трубку, напусти дыму. Если стражник сунет свою рожу внутрь, пусть ничего в таком тумане не увидит…

– Ха, прекрасно придумано, дружище!.. Правда, я так и не приучился к курению табака…

– А ты в себя дым не втягивай, а сразу выпускай его наружу…. Вот тебе моя трубка, а вместе с нею и кисет!

– Как же ты будешь пользоваться ею потом, после меня?

– Не беспокойся, у меня есть другая. Но я слышал, что горящий табак убивает болезнь, да и не верю, чтобы проказа была такой уж липучей… К тому же, мне уже много лет, чтобы бояться смерти…

– А если что и случится, доктор Мюнц тебе поможет! – воскликнул Курт. – Скоро он научится лечить лепру!