Существо озадаченно посмотрело на мой живот, который издавал для него непонятные звуки. Вскоре существо повторило эти звуки, смотря прямо в живот, будто состязаясь с ним, кто громче крикнет.

От такого противостояния я засмеялась и увидела на лице дракона некое подобие улыбки. Его уголки рта приподнялись, а глаза стали более ясные. Эти желтые глаза. Их оттенок был смешанным между лимонным и бледно-рыжим цветом.

Я подошла к разбитому витражу в зале, смотря на восходящие лучи солнца. Кромка его уже возвышалась над горизонтом, даря первый утренний свет всему миру. Вдали была лишь пустошь, которой не было конца и края.

– Прекрасный вид, хоть и в таком месте, – заговорил голос позади меня.

Афалеон стоял позади, облокотившись на одну из колонн зала.

– Да, – лишь ответила я, вернув свой взор к окну.

Дракон, сидящий на моих руках, забрался на мое правое плечо и грелся в лучах солнца, закрыв глаза.

– Ему нужно дать имя, – произнёс бархатистый голос.

– Имя?

– Каждому живому существу дают имя при рождении, будь то человек, овца, свинья или же, в данном случае, дракон.

Я призадумалась.

– Отиум, – произнесла я, – означает покой и мир.

– Значит, Оти? – спросил Афалеон.

Я кивнула в ответ.

Дракон все так же грелся в лучах солнца, прижимаясь своей крохотной головой к моей шее, словно котёнок.

Позади проснулся Уоррен. Я услышала этот отчетливый звук его ворчания, которое слышала ночью, просыпаясь от кошмаров.

Мне снилась Мара, как она погибала от рук гвардии и ничего не могла сделать, а я стояла и смотрела, как ее безнаказанно убивают. Я не могла пошевелиться и закрыть глаза, я только смотрела и плакала. А Мара будто видела меня и смотрела в ответ. Ее глаза прекратили показывать жизнь и я просыпалась. И так три раза, все одно и тоже, по кругу. Словно это был мой личный ад.

Борода Уоррена была усыпана мелкими крошками прошедшего ужина прошлой ночи. Он медленно встал и подошёл к пеплу, что было ещё недавно костром.

– Плоть к плоти, – так сказал он.

Я озадаченно посмотрела на него, как и Афалеон, не понимая, о чем он говорит.

– Я долго не мог уснуть, сопоставляя увиденное, – продолжил он, – и понял, почему инфиниты связаны со своими драконами: они возрождались из пепла своего хозяина, коим являешься теперь и ты, Алелаиза.

Оти медленно повернул свою голову в сторону мясника и пристально смотрел на него, как и я.

Теперь все сходится. Дракон был рождён из частицы меня, поэтому я чувствовала его, как собственное я, только во плоти другого существа, а не внутри своего сознания.

– Откуда ты так много знаешь обо всем? – спросил его Афалеон, нахмурив брови.

И действительно. Меня так же смущали все его слова, хоть они были и правдой. Но я не знала откуда вся эта информация в его голове. Не знала почему простой мясник знает так многое о том, что хранится в книгах, которые скрыли от взора народа, стёрли с лица изведанной земли и забыли на долгие века.

– Всему своё время, – лишь ответил он улыбнулся.

Оти медленно повернул свою голову обратно, в сторону рассвета, и из его глотки вышел томный короткий звук, напоминающий стон жабы и щенка.

– И твои глаза, – снова заговорил Уоррен, – теперь они точно такие же, как и у твоего дракона. Поэтому нам нужно быть аккуратными при встрече с людьми из других королевств.

– К чему аккуратность? – спросила я.

Уоррен подошёл ближе.

– Такой золотистый цвет глаз редко бывает у людей. Разве что если в их крови нет частицы мифического существа. Это может напугать их и тогда люди короля вскоре узнают о нашем местонахождении.

Афалеон стоял озадаченным. Ему было непросто слушать про угрозы со стороны его отца. При том, что если войско короля возьмёт их в плен, то ему грозит точно то же самое, что и нам.