– Чем занимался… Вещества в «Чугунке» толкал. Сколько раз его ловили, сколько предупреждали, а все без толку. – Динской понизил голос, выразительно глянув на Сашу Лукова, который стоял неподалеку.

Прокофьев его понял, они отошли в сторонку, чтобы никто не слышал их разговор.

– Короче, Освальд был моим контактом.

– Что нехорошо было у Освальда со Свищом?

– Девчонка у него была, наркоманка, Освальд ее с иглы снял.

– Я не понял, ты в наркоконтроле служишь или в управлении фантастики? – Прокофьев хмуро смотрел на Динского.

Они же не сопливые юнцы, а зрелые опера, зачем им кормить друг друга баснями, сочиняя их на ходу?

– Если честно, я сам не поверил, когда услышал. Но потом оказалось, что все так и было. Мимоза реально расцвела, Свищ ее в свой цветник взял.

Прокофьев усмехнулся. О цветнике Свища уже скоро легенды слагать будут. Бордову как-то пришлось проехаться по его любовницам, умаялся, бедный.

– И Освальду сказал, что с Мимозой все, а Освальд есть Освальд…

– Что Освальд?

– Ну спит он с Мимозой.

– И Свищ мог его за это убить?

– Этого я не говорил, – пожал плечами Динской.

– Ты сказал другое… Ты не удивился, что Освальда убили.

– Ну так он же мой контакт. Его за одну связь со мной могли грохнуть.

– Он тебе звонил, просил защиты?

– Да нет.

– А ведь он от кого-то прятался. Может, от Свища.

– Есть еще один момент. Можно сказать, рабочий. Свищ на Хикса жестко наехал. А Хикс реально вещества бодяжил, Свищ давно его подозревал. И предупреждал, а недавно вот наехал.

С Хиксом Прокофьев дел не имел, но слышал о нем краем уха. Один из свищовских наркодилеров среднего звена, птица не очень высокого полета. Но птица.

– А Освальд здесь при чем?

– Так Хикс через Освальда навар свой в «Чугунке» сбывал, а прайс они между собой делили.

– Это точно?

– Точнее бывает только проверенная информация, – усмехнулся Динской.

– С Хиксом бы поговорить… Или поздно уже?

– Почему поздно?

– Ну если Свищ на него наехал.

– Да нет, в морге об этом пока не известно.

– Так давай поговорим с Хиксом.

– Где живет Хикс, я знаю.

– Поедем к нему?

Динской немного подумал, решительно кивнул, быстро развернулся и так же стремительно набрал скорость.

Хикс жил в центре города, в доме у трамвайной линии между церковью и торговым центром. Земля дорогая, а дом, мягко говоря, не очень. Старенький дом из красного кирпича, шиферная крыша от времени подернулась мхом, позеленела. А сам Хикс посинел. И тоже, можно сказать, от времени. Труп его, возможно, пролежал всю ночь и большую часть дня.

Тело уже укладывали на носилки, когда подоспел Прокофьев. Автомобиль патрульно-постовой службы стоял у дома, рядом был припаркован микроавтобус следственно-оперативной группы и специализированный автомобиль с красным крестом и с холодильной камерой. В доме работали криминалист, судмедэксперт. И следователь. С таким же скучающим лицом, как у всех остальных полицейских.

– Зря приехали, товарищ подполковник, – обращаясь к Прокофьеву, с постным видом сказал майор юстиции Шарков. – Несчастный случай.

– Отравление угарным газом… – подтвердил судмедэксперт, показав на газовую печь в углу комнаты. – Дом старый, отопление неисправное, газ полностью не выгорает.

– Все время выгорал, а сегодня не выгорел? – Прокофьев осмотрел комнату, диван, с которого только что подняли труп.

Потерпевший ложился спать в одежде, в этом ничего подозрительного. Но где подушка? Вряд ли следователь решил изъять ее в качестве вещественного доказательства.

– А смерть, она бывает только раз, – философски ответил Шарков.

– И всегда наступает впервые, – поддержал майора судмедэксперт.