– Опять у тебя психологические этюды, – проворчал Гуров. – Ты ведь знаешь, что в нашем деле на психологию полагаться нельзя.

– Полностью нельзя, согласен, – отвечал Крячко. – Но если не использовать психологию и интуицию, а полагаться только на оперативные данные, то сколько времени придется потерять! Иногда психология очень выручает. Да что я тебе все это говорю. Ты сам на каждом шагу твердишь: «Моя интуиция мне подсказывает…» Разве не так?

– Так, – сказал Гуров, усмехнулся и поднялся со скамьи. – Ладно, психолог, пользуйся и дальше своими догадками. Значит, ты сейчас к Ибрагимову. Ну а я пойду познакомлюсь с женой Веретенникова, лучшей подругой Елены Прокофьевой. Послушаю, что она скажет.

Когда сыщик вошел в театр второй раз, здесь была уже совсем другая обстановка, нежели утром. Ни пустоты, ни тишины. По коридорам взад и вперед проносились странно одетые люди: кто в камзоле и парике, а кто в маске и костюме Бэтмена. Слышались музыкальные аккорды, хоровое пение, которое сменялось криками радости. Ясно было, что работа здесь в самом разгаре.

Гуров отправился к актерским уборным в надежде встретить кого-то знакомого, который сможет сказать, где сейчас находится Настя Веретенникова. Большинство уборных было закрыто, но в одной дверь оказалась нараспашку, оттуда доносились голоса.

Сыщик узнал один из них, заглянул в дверь и увидел знакомое лицо. Это был актер Никита Ганчук, создатель фоторобота человека, подозреваемого в убийстве.

Увидев сыщика, актер не продемонстрировал большой радости.

– Это вы, – пробормотал он.

Гуров, впрочем, и не рассчитывал на радость актера. Ему был нужен только ответ на один конкретный вопрос.

– Скажите, Никита, где я смогу найти Настю Веретенникову? – спросил он.

Ганчук посовещался с двумя своими товарищами, сидевшими в комнате. Кто-то из них вспомнил, что видел Настю, спускавшуюся в театральный буфет.

Гуров тоже отправился туда.

Буфет для актеров и других театральных работников помещался в подвале. Сыщик подошел к нему и нос к носу столкнулся в дверях с молодой женщиной, которая стремилась выйти. Что-то подсказало Гурову, что перед ним именно та особа, с которой он как раз и хотел побеседовать.

– Простите, вы, случайно, не Настя Веретенникова? – спросил он.

– Да, я Веретенникова, – ответила женщина, глядя на сыщика не слишком приветливо. – А вы откуда? С телевидения? Или из журнала «Эротоман»? Я же по телефону все ясно сказала. Я с вами сотрудничать не собираюсь!

– Целиком вас в этом поддерживаю, – ответил Гуров. – Я бы с эротоманами тоже сотрудничать не стал. Но я совсем из другого ведомства. Я полковник Гуров из Москвы. Приехал, чтобы расследовать убийство вашей подруги Елены Прокофьевой. Я хотел бы с вами поговорить в связи с этим расследованием.

– Ой, простите меня! – воскликнула актриса. – Конечно, мне муж говорил, что в город приехали сотрудники уголовного розыска из Москвы. Да и Сережа Буров упоминал о вас. Я просто сразу не сообразила. Извините, что я так брякнула. Надо же было такое сказать!

– Ничего, не имеет значения, – успокоил ее Гуров. – Мне даже лестно, что меня можно принять за человека с телевидения. Давайте где-нибудь с вами сядем и побеседуем. Где бы это можно было сделать?

– Удобнее всего в моей уборной, – сказала актриса. – Я первую сцену в «Знаках» уже прошла, вторая будет через полчаса. Эти тридцать минут в нашем распоряжении. Пойдемте.

Она повела сыщика на первый этаж.

Когда они вошли в театральную уборную, Настасья Веретенникова села на диван, сыщику подвинула стул, и их беседа началась.

– Мне прежде всего вот о чем хочется вас спросить. Скажите, вы хорошо знали вашу подругу Лену? – проговорил Гуров.