– Где вы находитесь? – спросил Гуров. – Вас почему-то плохо слышно.

– Да, наверное, плохо, – различил сыщик ответ Прокофьева. – Я и сам вас едва слышу. Потому что нахожусь на улице, иду… сам не знаю куда.

– Нам необходимо встретиться, – заявил Гуров. – Будет лучше, если это произойдет у нас, в управлении.

– Зачем нам встречаться? – равнодушным голосом проговорил муж убитой актрисы. – Мы с вами уже виделись, все, что знал, я вам рассказал.

– Нет, Прокофьев, вы рассказали далеко не все, – твердо заявил Гуров. – Я это заподозрил еще вчера, а сегодня уже точно знаю, что вы скрыли от нас важную информацию. Я вообще не собираюсь вас уговаривать! Считайте мое приглашение официальным вызовом на допрос. Будете уклоняться, пошлю за вами наряд полиции. Он доставит вас ко мне принудительно.

– И что, опять в СИЗО посадите? – В голосе Прокофьева послышалась насмешка. – Может, так будет и лучше. Ладно, ладно, приду я в ваше управление. Сейчас соображу. Ага, мне, в общем, недалеко. Минут через пятнадцать буду у вас.

– Значит, увидимся, – сказал Гуров.

Затем он позвонил Крячко и передал ему суть разговора с Прокофьевым.

– Кажется, наш фигурант находится в депрессии, – заявил сыщик. – Ты сейчас подъезжай к управлению, попроси у Проценко кабинет и выпиши пропуск на имя безутешного мужа. Скоро встретимся.

Сам он тоже пошел пешком. Лев Иванович знал, что от театра до управления недалеко.

Минут через двадцать он вместе с Крячко сидел за столом в одном из кабинетов управления. По другую сторону стола устроился Иннокентий Прокофьев.

Предположение Гурова подтвердилось. Бизнес-тренер выглядел как человек, ко всему равнодушный, находящийся в глубокой депрессии. Грязная и мятая рубашка на нем была застегнута криво. На пиджаке виднелись пятна. На оперативников Иннокентий не смотрел, уставился куда-то в угол.

– Ну и что вы хотели еще узнать? – спросил он. – Спрашивайте, если угодно. Надо же мне хоть с кем-то иногда разговаривать.

Вопрос к нему у Гурова был приготовлен заранее, над ним не надо было ломать голову.

Сыщик его задал:

– Скажите, Прокофьев, убийца вашей жены смог найти ваши карточные накопления?

Человек, сидевший по другую сторону стола, не ожидал такого вопроса. Он преобразился на глазах. Вся вялость, расслабленность куда-то исчезли. Прокофьев выпрямился и с удивлением уставился на сыщика.

– Накопления? – хрипло произнес он. – О чем именно вы говорите?

Теперь в разговор вступил Стас Крячко, хорошо владевший информацией о дополнительных доходах бизнес-тренера.

– О тех самых, которые вы получили за последний год за карточным столом, – сказал он. – О ваших постоянных удачах. О деньгах, которые вы выиграли месяц назад у Анатолия Веретенникова, а еще раньше у Руслана Ибрагимова, Романа Штейнера и у других людей. Скажите, Прокофьев, ведь убийца искал именно эти деньги, так?

Можно было предположить, что человек, сидящий по другую сторону стола, проявит интерес к фамилиям, которые назвал Крячко, станет защищаться, что-то признавать, что-то отрицать. Но вышло иначе. Выражение лица Иннокентия снова изменилось, причем довольно неожиданным образом. Сперва оно выразило боль, тяжелое страдание, затем на нем снова появилась апатии.

– Да, наверное, – нехотя произнес он. – Эти выигрыши… Наверное, он их искал. А Лена не знала! Если бы она могла ему дать эти деньги, то он бы так ее не мучил! Почему я ей не сказал?! Почему?! – Иннокентий закрыл лицо сжатыми кулаками, раскачивался на стуле, не обращая внимания на оперативников, и все повторял: – Почему я не сказал?! Как глупо…

Гуров и Крячко переглянулись, и Лев Иванович спросил: