Мистер Сеймор утвердительно кивнул головой.

– Да, да, я вполне вас понимаю.

– Я, понятно, очень благодарен вам за ваше предложение, – прибавил я, – но мне хочется сначала все толком обдумать. Давайте оставим пока этот вопрос открытым. Через несколько дней мистер Блэр письменно известит вас о моем решении.

– Мой милый мистер Драйсдейл, – сказал мистер Сеймор, придвигая свой стул поближе ко мне, – вы очень любезны. Но послушайте, зачем говорить обиняками? Мне кажется, что мы уже признали друг друга за – как бы сказать? – птиц одного полета. Что бы то ни было, мы оба принадлежим к одному обществу и как-то можем договориться, поскольку одинаково смотрим на вещи. Я вам предлагал двести фунтов в год. Говоря правду, мне противна мысль о том, что я снова буду гоняться по окрестностям в поисках дома, и, наконец, должен буду поселиться где-нибудь, где мне совсем не по душе жить. Поэтому я прямо предлагаю вам триста фунтов в год. Весь ремонт я беру на себя. Идет?

Он выпрямился на стуле и прямо посмотрел на меня. Рука его застыла в воздухе с сигарой, зажатой между вторым и третьим пальцами. Затем он снова откинулся на спинку стула и улыбнулся.

– Что же, и это предложение вас не соблазняет? – спросил он.

– В том-то и беда, что соблазняет, – ответил я. – Очень даже соблазняет…

– Я хорошо вас понимаю, – медленно произнес он. – Дело ведь не только в трехстах фунтах, кроме этого все расходы на ремонт минуют ваш карман. Конечно, вы правы, мистер Драйсдейл, – голос его как бы отрезал слова. – Чего же сомневаться из-за каких-то нескольких фунтов? Вот мое последнее слово, – он смахнул пепел с сигары на пепельницу и протянул руку, как бы желая пожать мою. – Я даю триста пятьдесят фунтов в год – заключим нашу сделку.

Он улыбнулся. Полная, белая рука, сверкая красным камнем, раскрылась и вытянулась в моем направлении.

– Я уверен, что вы согласны, – улыбка его растянулась еще шире. – Нет, вы, я вижу, шотландец старого покроя. Что ж, я этим восхищаюсь.

Он подернул плечами и рассмеялся. Я поднялся с места.

– Простите меня, – сказал я, – но я, право, не могу решить прямо сейчас. Я обещаю, что вы услышите о моем решении от моего нотариуса через два-три дня.

– Выпейте еще что-нибудь до вашего ухода, – сказал он.

Он уже подошел к телефону, но я вовремя остановил его.

– Через несколько дней, – сказал я еще раз, прощаясь с ним, – вы будете знать. Не позднее, чем через три дня. Это я могу вам обещать.

– Я возвращаюсь в понедельник на ферму. Может быть, мы там встретимся, – сказал он медленно. На его лице сияла довольная улыбка. – Думаю, что вы к тому времени решите принять ли мое предложение. Я, во всяком случае, не теряю надежды. До свидания.

Джордж опоздал на две минуты. Я уже сидел в ресторане отеля «Каледония». Всю первую половину нашего завтрака я занимал подробным рассказом о моих деловых свиданиях.

– Судя по твоему рассказу, – сказал Джордж, когда я закончил, – я решил, что этот тип Блэр, нотариус, ловкий мошенник, который постарается прикончить тебя, если представится возможность. Тогда как этот Сеймор, согласно твоим же словам, обладает всеми хорошими качествами. А что, Блэр не пробовал занять у тебя десятку или что-нибудь в этом духе?

– Конечно, нет! Он был весьма деловитый человек.

– Мерзавец ужасный! Ну, а тот, Сеймор? Из твоего описания возникает очень благоприятная картина. Вы просидели вместе целое утро, пили, курили, рассказывали друг другу всякие истории, – точно два старых приятеля, не правда ли? Это то, что ты хотел сказать?

– Не совсем, – улыбнулся я. – Конечно, Сеймор был весьма милым и гостеприимным, тогда как нотариус был резким и холодным. Но Сеймор был не только дружелюбен – он был, несомненно, невероятно хитер. Было ясно, что он всю свою жизнь был дельцом. А также ясно, что он во что бы то ни стало хочет снять Брэкенбридж-Холл. Ведь он почти удвоил под конец предложенную им сумму.