Смит выгоняет нас из дома и закрывает за нами дверь. Весь день мы пытаемся попасть обратно, но он перекрывает нам все пути. Каждый раз, когда мы бежим к какой-нибудь двери или окну, Смит оказывается по ту сторону, срывая все наши планы снова приступить к работе.

Поведение преступника?

Мы этого никогда не узнаем.

ДЕЛО ЗАКРЫТО

ЛИЦО МЭДДОКА ПЕРЕКОШЕНО гримасой. Он в ярости. Нужно убираться отсюда! Плюс, если они погонятся за мной, то Элиза и Фрэнк смогут ускользнуть.

>>Сноска № 104

Я делаю разворот на сто восемьдесят градусов и даю деру. Бегу так быстро, что чуть не спотыкаюсь о ступеньки, и хватаюсь за перила, чтобы не упасть. Но длинные ноги Мэддока быстрее – он перепрыгивает через три ступеньки и хватает меня за пояс.

– ПУСТИ!

На звук моего голоса Элиза и Фрэнк выскакивают из корзин с бельем и спешат на помощь.

Я брыкаюсь, царапаюсь и пытаюсь вырываться, в то время как Мэддок валит меня на пол и, делая поражение еще более оскорбительным, садится сверху.

– Вот, – говорит он, – теперь ты никуда не денешься. И… не двигайтесь! – кричит он Элизе и Фрэнку на верхней площадке лестницы. – Или я навалюсь всем своим весом на вашего друга.

– Так это еще не весь ваш вес? – хриплю я.

– Примерно половина, – говорит он, и я непроизвольно вскрикиваю. Если он решит окончательно раздавить меня, то, вероятно, сможет это сделать. – Зайка! – кричит он Пэтти. – Позвони Гвиневре Лекавалье! Я хочу, чтобы она пришла сюда и объяснила мне, почему эти детективы что-то вынюхивали в нашем доме.

Пэтти бледнеет:

– Ты думаешь, это Гвиневра велела им шпионить за нами?

– Нет! – возражает Элиза. – Это была наша идея!

– Неважно, – отвечает Мэддок. – В любом случае я хочу, чтобы она пришла и забрала вас отсюда.

Пэтти исчезает в коридоре, без сомнения, для того, чтобы позвонить домой Гвиневре Лекавалье. Мне очень неловко, и не только потому, что на мне сидит взрослый мужчина.

Через несколько минут раздается звонок в дверь, но, когда Пэтти открывает дверь, там стоит вовсе не Гвиневра! Пришли Айви и Смит.

Волосы Айви накручены на бигуди, а глаза дико бегают по фойе и лестничной клетке.

– Чем вы тут занимаетесь, играете в рестлинг? – восклицает она.

– Я не играю, – сердито говорю я.

Честно говоря, разве это кажется забавным – быть раздавленным мерзким адвокатом весом в сто килограммов?

Мэддок наконец слезает с меня. Я встаю со всем достоинством, на какое только способен.

– Где вы были все утро? Мы так долго вас ждали! – кричит Айви. Она визглива и истерична – полная противоположность тому, какой была вчера на опросе, и я начинаю сомневаться, известно ли мне что-нибудь про нее вообще. – У нас чрезвычайная ситуация!

– Какая чрезвычайная ситуация? – спрашивает Элиза.

– Маму похитили! Преступник оставил записку, в которой сообщает, что взял маму с собой, чтобы найти сокровище! Там говорится, что на закате он собирается… – Она изобразила линию, пересекающую горло.

У меня все обрывается внутри. Не может быть.

– Выкрали! – выдыхаю я.

– Нет, мы не крали! – восклицает Фрэнк.

– Простите. Не обращайте на него внимания, – говорит Элиза, злобно глядя на Фрэнка. Затем она снова поворачивается к Айви и мягко спрашивает: – Когда? Как? Что случилось?

Смит хмурится, а Айви издает сдавленный звук:

– Это вы мне скажите! У вас есть какие-нибудь рабочие теории относительно того, что происходит? Есть основные подозреваемые?

– ЧТО ИМЕННО ВАС расстроило? Расскажите, пожалуйста, подробнее об этой ссоре.