О нестандартной ситуации Василий доложил следователю.

– Может среди ночи всполошился, запаниковал ревнивец, заподозривший молодую жену в измене. Не перевелись еще горячие Отелло? – предположил Щеглов. – Вот и решил в качестве пугало и надзора использовать милицию. Дешево и сердито. Есть такие ушлые шутники.

– Паникера я бы определил по запальчивости и тембру голоса, – возразил Белозерцев. – Алекс говорил четко, логично без истерики, присущей ревнивцам. В меру сдерживал чувство тревоги. Ты же знаешь, что я скептически отношусь к гипотезам о телепатии, телепортации, прочим мистическим причудам, но в данном случае его беспокойство считаю мотивированным. Его тревога за судьбу Виктории передалась и мне. Наверняка, сработала интуиция.

– Она, что же тебя ни разу не подводила?

– Подводила, но в редких случаях, – признался Василий. – Лучше ошибиться, среагировать на ложный сигнал, чем потом испытывать угрызения совести за то, что имел шанс спасти человека, но упустил его.

– А в моей практике это первый случай, когда человек, находящийся за полутора тысяч километров, сообщает о всего лишь возможном злодеянии. Может у него проблемы с психикой, страдает манией страха и преследования? – произнес следователь. – По сути, нет ни состава, ни признаков преступления, а всего лишь предположение. Другое дело, если бы позвонил очевидец, свидетель или потерпевший, но таковых нет. Не отвлекает ли москвич таким способом нас от реально совершаемого в данный момент преступления? Мы, сломя голову, помчимся к бухте Синее Око, а в городе кто-то совершит убийство, ограбление или кражу? Такие прецеденты нередки. Если мы по каждому вызову срываться с места, то не останется сил и времени для раскрытия уже совершенных преступлений. А за низкий процент раскрываемости начальство снимет стружку по полной программе.

– На мой взгляд, куда важнее предотвратить преступление, спасти человека от насилия, чем после его гибели заниматься расследованием, – напомнил Белозерцев о значимости профилактики. А твои аргументы не безупречны. Будь Корецкий пылким ревнивцем, то не отпустил бы жену на курорт, где под знойным южным солнцем завязываются мимолетные романы и закипают страсти…

– Вдруг она сбежала и не одна, а с любовником? – выдал очередную версию Щеглов.

– Исключено. Во-первых, вряд ли Алекс знал, куда сбежала? Если бы и знал, то стал бы по этому поводу беспокоить милицию, – парировал Белозерцев. – Во-вторых, я навел справки у администратора пансионата «Бирюза». Она сообщила, что у Виктории семейная путевка на двоих.

– Сдаюсь, убедил, – поднял руки следователь и усмехнулся. – А вот тот факт, что бухта Синее Око находится на чужой для нас территории сельского района, а не Керчи, опровергнуть не можешь. Предлагаю озадачить наших коллег из РОВД, пусть они поломают голову над ситуацией.

– Володя, я тебя не узнаю, где твоя прежняя удаль? – упрекнул оперативник.

– С удалью все в порядке, а ты в азарте сыщика забыл, что у водителя жесткий лимит горючего и мы не имеем права на холостые пробеги, – напомнил Щеглов о дефиците ГСМ.

– Жизнь, здоровье человека дороже, – возразил Василий. – На объяснения и согласования и другими формальности с РОВД уйдет уйма времени, а у нас на счету каждая секунда.

– Твоей одержимости можно позавидовать, – заметил следователь. – Значит, поступим рационально. Чтобы не распылять силы, ты с водителем отправляйся к бухте Синее Око, а я, пока нет Крупина, останусь на вахте. Если обнаружишь что-то серьезное, то сообщи по радиостанции, я буду на связи.

– По коням! – войдя в фойе, скомандовал Белозерцев милиционеру-водителю Виктору Зинчуку. Так в переносном смысле, «конем» он называл милицейский темно-зеленого цвета УАЗ. Сержант лихо выехал из города на дорогу, ведущую на побережье Азовского моря. Место за пультом дежурной части занял Щеглов.