– Не сердись, солдат, – сказала колдунья, точно читая мои мысли. И теперь в ее глазах не было ничего сверхъестественного, обычный человеческий взгляд старой и мудрой женщины. – Я не желаю тебе ничего плохого. И твоя госпожа сделала то, о чем я ее попросила. А мне не отказывают, сам видишь.

– Скажи это на эшафоте, – пробурчал я. Ко мне возвращалось мое обычное настроение.

Бертина рассмеялась во весь голос, вызвав изумление у моих спутниц.

– Вот поганец! Дерзит мне, хотя у самого душа в пятки ушла! Садись-ка за стол, мне надо поговорить с тобой. Подвинься, госпожа! У меня в гостях все равны. Да и не госпожа ты ему. Еще надо посмотреть, кто кому из вас господин.

У меня и кровь остановилась в жилах. Так я перепугался. Мало того, что ведьма испытала на мне свои чары, так еще и выдать хочет! Я замер, а рука вцепилась в рукоять меча. Не попробовать ли мне все здесь сокрушить и списать потом на колдовство?

– Не бойся, – услышал я у себя в ушах голос Бертины, хотя мог поклясться, что губы ее были сомкнуты. – Мои слова доходят до тебя одного. Они же ничего не слышат. Я много чего узнала о тебе, юноша. Приманила черного ворона, глядь, а в руках-то белый сокол. Не тот ты, за кого себя выдаешь, и не с добром явился. Да я тебя не выдам. Пользы от того для меня никакой. Пускай все идет своим чередом. Я ведь чего тебя позвала? Хотела понять, кто мне мешает? Сильно мешает. Ну, не выходит, как я загадала. Раньше всегда выходило. Неужто простой стражник на моем пути встал? И не сдвинешь его? Нет, непростой! Пес мой тебя сразу раскусил. Ластился, поди? То-то! А он не то что волка – человека в миг разорвет. И знай, милый! Трудная у тебя дорога. И много ты на себя взвалил. А справишься ли? Бог весть! Только помни: ту пелену, что вас с госпожой покрывает, никто не порвет. Никто, кроме ее самой! И тогда берегись! Больше ничего не скажу.

Признаться, речь Бертины я до конца тогда не понял, очень уж она вышла туманной. Уяснил лишь, что Габриэлле обо мне колдунья говорить не станет. И за то спасибо! И это она сделала так, что мои встречи с Габриэллой не видны обитателям замка. Про такое я и раньше слышал. И знал, что подобные заговоры стоят дорого. Славно, что плачу за них не я, а Габриэлла. Ей за это и ответ держать.

– Ну что же ты скажешь о нем? – спросила дама де Фруссара хозяйку. Робко так спросила, без обычной своей напористости.

– А что мне сказать? Капитан твой дело хорошо знает. С ним ты в безопасности. Такой тебя от себя самой спасет. Да вижу я, не слышишь ты моих увещеваний. Все одно поступишь, как задумала. Но помни: на темной стороне ему не стоять. И я тут ничего поделать не могу, не обессудь. А вот для задуманного даю тебе, что просила. Смотри, только племянницу мою береги! Пока она при тебе, волос с твоей головы не упадет.

Разговаривая, Бертина продолжала помешивать варево. Потом серебряным черпаком набрала из котелка гущи и перелила во флакон, сразу же заткнув его пробкой.

– Возьми, госпожа. И помни: не больше одного раза в день.

Вернулись мы в замок к полуночи. Я сам расседлал лошадей, почистил и дал им овса. Выйдя из конюшни, поднялся на барбакан и постоял вместе с часовым, выслушав его жалобы. Мне не спалось. И это понятно. Ведьма, причем настоящая, не гадалка какая. И этот серый пес при ней. Я, когда дом ведьмин покинул, начало меня тряси, словно лихорадку подхватил. Лишь в лесу отпустило. Понятно. Все это неспроста. Я-то все голову ломал. Почему, как окажусь рядом с Габриэллой, то собой не владею? Вот и выходит, что госпожа де Фруссар не зря знается с колдовскими силами. Влип. Ох и влип! Я осенил себя крестным знамением и слегка приободрился. Ничего, госпожа – не ведьма. А предупрежден, значит вооружен. Сдаваться на милость вздорной стервы не собираюсь. Сумею защититься.