– Вот как! – поддержала Ольга наконец-то завязавшийся диалог. – Это очень радует. Понимаете, для меня солнце очень важный фактор, ведь по своей природе я – «жаворонок», люблю рано вставать, с первыми заглянувшими в окно солнечными лучами.

Охранник от души рассмеялся.

– Здорово, значит, жаворонки вас не потревожат.

– В этой местности есть жаворонки? – удивилась она. – Какое чудо!

Охранник снова захихикал.

– А как же, живут! Этот этаж одни «жаворонки» и населяют, я имею в виду детей, что здесь гнездятся: с утра они-то вас и поднимут своим щебетом.

Поняв шутку сопровождающего её человека, Ольга тоже рассмеялась.

– Ну и здорово, – ответила она, – я очень люблю детей.

– Ну, тогда я не буду вам более мешать, – откланялся он, – располагайтесь, милая барышня.

И Ольга, оставшись одна, принялась осматривать комнату.

Интерьер служебного жилища был совсем незамысловатым, но, можно сказать, раритетным. Такой мебели, что наполняла комнату, уже давным-давно не найдёшь в продаже. Плательный шкаф на две створки из массивной тяжёлой древесины, поеденный жучками-точильщиками и сильно пахнущий стариной, стоял в углу на таком же старом, дощатом, покрашенном масляной коричневой краской и за многие годы уже обшарпанном полу. Чуть в сторонке, вдоль белённой известью стены – массивный письменный стол со множеством выдвижных ящичков и тумбочкой под ним.

– Ого, какой большой!

Она подошла к столу, выдвинула несколько ящичков, просматривая их, и осталась довольна. «Это хорошо, – отметила про себя новая хозяйка комнаты, – будет где с рабочими тетрадями разложиться».

Прямо над столом нависали со стены книжные полки.

Ольга положила чемодан на стол, раскрыла его, достала несколько привезённых с собой книг и, начиная обживаться, поставила их на отведённое им место. Потом, вынув из чемодана свою одежду, подошла к шифоньеру и со скрипом открыла дверки.

На внутренней стороне одной из створок оказалось хоть и с выеденной местами амальгамой, но все же достаточно широкое и в полный рост зеркало. Это очень порадовало её, и она даже, прежде чем повесить платье на вешалку, приложила его к себе, покружилась, глядя в отражение, и улыбнулась ему.

– Ну, что, Ольга Петровна, поздравляю вас с началом новой, неизвестной вам жизни!

Подбодрив сама себя, она продолжила исследование своего нового жилого пространства.

Усталость от дороги да и по́зднее уже время суток давали о себе знать.

Ольга, переодевшись в длинную, почти до пола, ночную сорочку, сунула ноги в комнатные, на небольшой удобной платформе тапочки, придвинула к кровати громоздкий стул с большими подлокотниками и кожаной обивкой, поставила на него привезённый с собой будильник и, всё раздумывая о чём-то, присела на край своей новой постели.

«Кровать хоть и простая, – рассмотрела её Ольга, – узкая односпалка с пружинным матрасом, но, надо отдать должное обслуживающему персоналу, застелена чистой, до кипени отбелённой простыней».

Тёмный чернильный штамп на наволочке привлек её внимание, и она, разглядывая его внимательно и поглаживая ладонью, поразилась вслух:

– Да ладно, пятиконечная звезда и наименование военного госпиталя… Надо же, столько лет с войны прошло, а бельё тех времен всё ещё используется – разве такое возможно?

Ольга отогнула край пододеяльника и поискала его маркировку – точно такое же клеймо.

– Хм.

Ещё больше ошеломлённая она посмотрела на одеяло через отверстие в пододеяльнике, которое по старинке располагалось по центру. Грубое, колючее на ощупь шинельное сукно тоже было помечено, и выжженная хлоркой белая звезда, и символика госпиталя с указанием года военного времени – всё свидетельствовало о том, что в стране на запасах советского времени до сих пор взращивают поколения сирот.