– Я заметил также, – продолжил он, теперь уже не отводя от меня взгляда, – что до этих двух последних лет вы целый год работали переводчиком в одной фирме. Значит, там реализация у вас была?

– Да, там была не только реализация, но и неплохая зарплата в виде комиссионных, – начала я осторожно, боясь снова не сказать чего-то лишнего, – а самое главное – свободный график работы.

– Что вы имеете в виду?

– Работала я дома, вела корреспонденцию с иностранными партнерами моего шефа, переводила договоры, документацию. А деньги получала на свой счет. С самим директором виделась всего несколько раз. Как вы понимаете, я могла работать, находясь где угодно и когда угодно. Многие из наших партнеров проживали в других часовых поясах – но даже это было для меня удобством. Я могла спать, гулять, уезжать… просто жить. – Я улыбнулась, вспомнив эти действительно счастливые дни моей жизни.

– Прекрасно вас понимаю. Это очень большое преимущество – свобода. Так вы были в штате или на свободной практике?

– Я была внештатным сотрудником. О самой фирме я практически ничего не знала, да и особо не интересовалась. Работа мне нравилась… я совершенствовала свои языковые умения переводами и переговорами с клиентами… деньги получала регулярно.

– И что же случилось? Фирма закрылась? – заинтересованно спросил он.

– Да нет, не закрылась… а может, и закрылась – я не знаю. Просто в один прекрасный день деньги на мой счет не поступили, директор трубку не поднимал; последние несколько клиентов стали писать, звонить и жаловаться, что оплатили грузы, а они не пришли… Через неделю ожидания известий от моего шефа я поняла, что он просто бесследно исчез и оставил меня одну разбираться с его обманутыми клиентами. Сколько мне пришлось всего выслушать: от просьб и требований до откровенных грубых угроз. Просто ужас… В общем, я тоже сменила скайп, телефон, почту – и начала новую, так сказать, жизнь.

Он хмыкнул.

– Значит, насколько я понимаю, на данный момент вы не очень довольны своим профессиональным положением.

– Нет, я совсем не довольна своим профессиональным положением, – я криво усмехнулась.

Это была ирония, самоирония, почти сарказм. Я так устала от этих бесконечных собеседований, что сейчас вела себя спокойно и естественно, не нервничала и говорила то, что думала. Может, это мне и помогло. Он захлопнул папку и отложил ее в сторону. Ненадолго задумался, слегка постукивая пальцами по краю стола. Снова взглянул на меня. Вынул из стопки чистый лист бумаги и положил его перед собой. Взял из подставки в виде совы ручку, повертел ее в руках, рассматривая кончик, и поставил обратно. Открыл ящик стола, ненадолго углубился в изучение его содержимого и наконец достал оттуда еще одну ручку. Отвинтил колпачок и стал что-то размашисто и энергично писать.

– Что же, вы приняты с сегодняшнего дня. – Он завинтил ручку и не глядя бросил ее в ящик. – Юлия разъяснит суть вашей работы, и, если вас все устроит, в отделе кадров вы оформите документы и вернетесь ко мне в кабинет для обсуждения наших совместных профессиональных планов. Буду ждать. Я здесь до обеда.

Пока я пыталась переварить услышанное, он нажал кнопку коммутатора:

– Юленька, мы принимаем Светлану. Займитесь оформлением.

Александр Романович («кажется, его так зовут?» – мелькнула мысль) встал и вышел из-за стола. Теперь я могла рассмотреть его во всех деталях. Одет он был весьма элегантно: приятного василькового цвета рубашка и светлые брюки в свободном стиле, темно-синие замшевые ботинки; без галстука. Немного тучная фигура – видимо, из-за сидячего образа жизни. Ведь что они, начальники, делают большую часть времени – сидят и командуют (ироничное настроение никак не хотело покидать меня).