Матарас припомнил следующий случай из практики, вновь сконцентрировав внимание на себе. Взрыв женского смеха, последовавший буквально через пару минут, свидетельствовал, что и этот рассказ пришелся аудитории по вкусу.

Лишь один человек не участвовал в этом круговороте веселья, в какофонии эмоций и воспоминаний.

Глеб Царегородцев по прозвищу Царь. Высокий, нескладный, с выдающимся греческим носом, он и в институте всегда немного дистанцировался от тусовок, слыл молчуном и отшельником. Отвечал невпопад. Когда все падали от смеха, искренне недоумевал, отчего так весело. Что другие обычно схватывали на лету, он просил разжевать и прояснить. Как говорили тогда на кафедре патанатомии – препарировать. Эта странность ничуть не помешала ему стать оперирующим урологом высшей категории.

– Что он здесь делает? – недоумевала Элла. – Так тоскливо посидеть за фужером он мог и дома, не платя этих денег. Или урологи сейчас много зарабатывают? Как к такому… йети люди вообще на прием приходят, как доверяют свои интимные подробности?

– Как вы жестоки, Элла Леонидовна! – с иронией заметил Петр. – Может, как специалист он выше всяких похвал. И сейчас, на празднике воспоминаний, отказываете коллеге в удовольствии посидеть среди однокурсников, послушать тех, с кем когда-то учился. Ну и что, что не участвует, не хохочет до колик? Ну и что, что молчалив? Мы разные, поэтому и не вымерли от однообразия до сих пор.

– Да, мы разные… – загадочно протянула бывшая супруга. – Кто-то оперирует, кто-то треплется перед аудиторией, кто-то убивает, кто-то насилует… Ты прав, мы все разные. Двух одинаковых не найти.

– Я не это имел в виду, – попытался оправдаться Петр, в планы которого не входило ссориться.

– Знаю я, что ты имел в виду, – перебила Элла. – Ты в курсе, что у Царя на уме сейчас? Может, он вынашивает план убийства?

– Ты прямо как НКВД. Если кто не шагает в ногу со всеми, значит, враг.

Элла собралась что-то возразить, но в этот момент поднялся со своего места гинеколог.

– Мужики, кто со мной покурить? – предложил он. – Обсудим первые впечатления, заодно наметим планы на вечер, распределим роли.

– Что? Ты уже сценарий написал? – внезапно поинтересовался молчавший до этого Глеб. – И какую же роль ты предложишь мне? Колись, я должен порепетировать.

– Обижаете, Царь-батюшка, – мгновенно сориентировался «сценарист». – Трон по-прежнему ждет вас, палаты убраны, дьяки и придворные тверезые…

Кто-то захохотал, а Петр почувствовал, что ему не хватает прохлады, и поднялся. Накинув плащ, вышел вслед за Сержем на палубу.

Признаться честно, общество гинеколога Петра не очень притягивало, когда-то все разговоры Гамаюна сводились исключительно к женщинам. Во время перерыва на любой из лекций вне зависимости от дисциплины и темы он мог тебя перебить горячим шепотом: «Глянь, какие ягодички мимо фланируют, к ним бы мои ладошки добавить, уж я бы не терял времени даром! А там, смотри, какой лобок выпирает, сечешь? Никакими джинсами не скрыть».

Кареглазый брюнет с аккуратными усиками и бакенбардами, он нравился почти всей женской половине курса. Ему бы эполеты да гусарский мундир – получился бы вылитый поручик Ржевский.

И сегодня, надо отдать должное, именно Серж обеспечил двухпалубный теплоход с комфортабельными каютами по очень демократичной цене.

– По-моему, все идет нормально? – поинтересовался Серж, угощая Петра сигаретами. – Главное, чтобы не нахрюкались раньше времени.

– А и нахрюкаются, так каюты под боком, сразу баиньки.

– Стоило встречаться с однокурсниками, чтобы сразу баиньки?! Петро, где твоя былая романтика?