– Каких?

– Ну, во-первых, насчет соли. А дальше – сообразишь по ходу. И поглядывайте там вместе с Бэйлой. У нее глаз наметан, да и пассажиры в прицепе повыше сидят.

– А?.. – Романов не успел задать главного вопроса.

– А Георгий с Зинаной едут только сегодня, – успокоил друга командир, – надо же дать ему посмотреть, как сработает «биологическое оружие».

Командир показал на тюки, завернутые в пленку, закрепленные на крыше внедорожника.

– Ага, – понял Романов, – это те самые ульи с погибшими пчелами и катапульта… скорее всего разобранная.

Такой вариант его устроил. Если бы еще не мрачный спутник – гигант Ден, понесший вчера сокрушительный урон в «битве» с осами-убийцами. Вон он стоит, у запретной границы, почему-то сегодня с двумя спутниками.

Автомобиль с прицепом остановился рядом с дикарями и только тут Алексей Александрович понял, что ошибся. Дена в этой троице не было. Высокой мрачной фигурой был представлен его прадед – верховный вождь Денату. Командир даже не стал выходить из салона; его спутники тоже сидели на своих местах, предоставив вести переговоры профессору. Может, полковник Кудрявцев предвидел такое развитие событий?

Старый вождь никакого удивления при виде профессора Романова, спрыгнувшего с прицепа, не высказал. Он скользнул равнодушным взглядом по ожерелью на груди у Алексея Александровича и таким же тусклым голосом сообщил:

– Высший не-зверь Ден больше не будет помогать чужакам.

– Интересно, чем это он нам позавчера помог? – с иронией подумал профессор, – скорее он своему братцу молочному услугу оказал, перехватив своим огромным телом большинство ос.

– Здесь, – продолжил Денату, протягивая корявый палец в сторону прицепа, откуда с холодным лицом наблюдала за этими короткими переговорами снайпер, – сейчас будут Лай и…

Он оглянулся на второго сородича; очевидно, не вспомнил имени «низшего», и окрестил его просто: «Он». Затем Денату неторопливо развернулся и грузно зашагал обратно к стойбищу.

– Ну вот, – улыбнулся Алексей Александрович, ничуть не обидевшись, – ни здрасьте тебе, не до свидания! А мы люди не гордые. Профессор Санкт-Петербургского университета даже колпак твоим сородичам, которых ты по имени не знаешь, подержит.

Он действительно поднял совсем не тяжелую прозрачную крышку, и Лай ловко запрыгнул внутрь. Второй дикарь замешкался – так что Романову даже пришлось подтолкнуть его легонько в спину, отчего бедный парень совсем стушевался. По крайней мере лицо его – а он сел как раз напротив профессора – выражало сейчас причудливую смесь мистического ужаса, детского любопытства и.., пожалуй, восторга, который особенно проявился, когда «Эксплорер» рванулся вперед. За прозрачной преградой помчались назад сетчатое ограждение; потом небольшой участок, заросший травой; наконец низкие хижины неандертальского стойбища, у которых стояли недвижныые сейчас дикари.

Не будь в прицепе людей, незнакомый пока неандерталец сейчас бы, наверное, завопил восторженно сородичам: «Глядите, не-звери, какой я удалой да храбрый!». Алексей Александрович не стал портить тожественность момента; дождался, когда вместо хижин потянется однообразная картина степи, оживляемая лишь далекими силуэтами пасущихся животных, и только тогда задал первый вопрос:

– Ты Лай, а он? – палец профессора легонько коснулся груди второго неандертальца, и тот на этот раз не стал шарахаться от человека.

На груди молочного брата вождя висели два ожерелья, которые он с гордым видом погладил, и только потом ответил:

– Это Рав; он будет ходить за Лаем и делать то, что скажет Лай.

С последним словом парень посмотрел на соотечественника вроде как свысока, но тут же не выдержал и рассмеялся. Видно было, что дикари эти находятся в приятельских отношениях (вон как непринужденно Рав ткнул Лая в бок после заявления последнего), а может и вообще были близкими родственниками.