– Хорошо, – рассмеялся командир, явно разгадавший далеко идущие планы Арчелия, – при соблюдении двух условий.

– Трех! – непреклонным голосом добавила Зинана.

О последнем профессор конечно же сразу догадался – он и сам хотел видеть свою ненаглядную всегда рядом, а первые два – командирские, признал и необходимыми, и вполне исполнимыми. Во-первых – надо было продумать и изготовить механизм доставки «биологических бомб» к месту назначения; опробовать его, и не один раз – чтобы не утопишь ульи в канале с крокодилами. Ну, здесь понятно – катапульты все видели, хотя бы в кино. А с их чудо-полуфабрикатом, и мастером-артефактором в лице полковника Кудрявцева изготовить что-то типа гигантского арбалета трудностей не составит. Тем более, что местные метеорологи пророчат назавтра дождь и командир может весь в день провести в лаборатории. И катапульту поможет изготовить, и второе задание, не менее важное, исполнить.

– Впереди нас, – заставил всех притихнуть и задуматься полковник, – может быть, ждут еще более страшные и опасные создания. Так что не мешало бы экипировку понадежней подогнать – хотя бы для разведгруппы сначала. Да и нашему исследователю тоже… Как называют ученых, изучающих ос?..

Утро четверга действительно встретило Георгия моросящим теплым дождиком, который, будь он где-то в средней полосе России двадцать первого века, назвали бы грибным. Скорее всего где-то там грибы росли и сейчас; при большом желании и достатке времени можно было поискать их и здесь – все это скороговоркой сообщал ему Никитин, встретившийся ему первым на улице. Тракторист накинул на голову какую-то накидку из полиэтиленовой пленки; он подсказал, где взять точно такую же – под небольшим навесом, оборудованным предусмотрительным комендантом рядом с баней в центре лагеря.

Добежать до столовой, сейчас накрытой высоким пластиковым навесом, было делом нескольких секунд. Завтракающих здесь было достаточно – по случаю нерабочего (не для всех!) дня люди не спешили. Но командира, как ни всматривался Арчелия, не было. Впрочем, мало ли забот было у полковника Кудрявцева!

Никитин, завтракающий рядом, словно понял мысли Георгия. Он дожевал кусок пирога с мясом (здесь практически все блюда были мясными), заговорщицки подмигнул и пообещал:

– Допивай чай и пойдем со мной – покажу, как командир молится.

Арчелия едва не поперхнулся чаем – хорошо тот уже остыл, иначе ходить бы ему сегодня с обожженными коленками, и еще кое-чем, о чем не говорят вслух, особенно в столовой.

– Под дождем не промок, а тут выйду из-за стола с неприличным пятном на штанах, – потрясенно думал Георгий, не в состоянии понять – правду сказал сейчас Никитин, или, как всегда, пошутил.

Если это и была шутка, то… очень смелая, что ли. Арчелия видел, с каким уважением относятся русские к своему командиру (и моему тоже!), и Анатолий был не исключением. Так что, скорее всего, он и сам недавно был огорошен так же, как сейчас абхазец. За Никитиным, широко шагающим за пределы лагеря, профессор Арчелия поспешал вприпрыжку – так не терпелось ему увидеть коленопреклоненного полковника. Часовой на крыше вагончика проводил их понимающей улыбкой – он тоже видел сверху что-то необычное… На краю большого, разделенного на равные участки поля бродили люди в таких же, как у профессора и Анатолия, накидках. Но ни один из них не подходил к одинокой фигуре, действительно стоящей на коленях.

Это был полковник Кудрявцев. И стоял он, кстати, не на коленях, а на корточках; так что в жирной почве, напитанной влагой, утопали только его высокие ботинки. Командир действительно наклонил низко голову и бормотал что-то себе под нос. Была ли это молитва? А если так – почему она возносится к небесам именно здесь, и в одиночестве?