– А ребенок сейчас там, – опередила его с ответом вопрос Зина Егорова, – в фургоне, спит рядом со своим молочным братом.

– Значит?..

– Ничего не значит, и ничего не знаю, – опять угадала его вопрос Зинаида, – все вопросы к докторам. А у меня своя задача – как можно больше русских слов вдолбить в эту голову за две недели, – она приподнялась и погладила по каштановым волосам неандерталки, – сделать из нее идеологического и психологического диверсанта.

Последние слова шеф-повар этого заведения общепита произнесла по слогам – явно цитировала кого-то. Профессор не стал даже спрашивать, кто дал такое поручение Егоровой; полковник Кудрявцев, конечно же. А где же он сам, кстати?

Зинаида Сергеевна проявляла сегодня чудеса проницательности:

– А Александр Николаевич с утра пораньше в лаборатории. Позавтракал вместе со своей Оксаной и убежал. Куда? – осадила она возгласом дернувшегося было из-за стола Романова, – а компот? Из сухофруктов – вкуснющий, будто из свежих вишен с абрикосами. А потом еще меня поучишь.

– Чему? – не сразу сообразил Алексей Александрович; в кулинарии он вроде бы не разбирался.

– Ну как же, – всплеснула руками повариха; она теперь стояла рядом с Риной, – а как ее учить русскому, с чего начинать?

– Ага, – мрачно подумал профессор, – в университете студентов этому пять лет учат, и не у всех получается, а тут… Не отстанет ведь.

В общем, в лабораторию Алексей Александрович ушел только через два часа, проведя и лекции, и практические занятия, пообещав к тому же назавтра продолжить обучение. Впрочем, по ходу занятий он вполне успокоился, даже загорелся от такой возможности вспомнить и применить в деле свои навыки. К тому же он и сам учился – языку неандертальцев, небезосновательно полагая, что это может понадобиться.

– А может, и нет! – вспомнил свои недавние размышления профессор Романов, пробуя закрепить на руках ремешок механизма, сходного с обычными наручными часами.

Вот этим самым ремешком и сходным. Вместо корпуса с циферблатом на ремешке был закреплен большой янтарный кругляш, изготовленный из пластмассы.

– Да не ищи ты язычка и дырочек, – рассмеялся командир, – застегивается на липучки.

Действительно – концы ремешков чуть царапались, а соединенные несильным нажатием, уже не соскакивали с запястья.

– И что это? – вообще-то Алексей Александрович уже догадался; вопрос был в другом – как Кудрявцеву удалось сотворить очередное чудо?

– Это аналог вчерашнего ожерелья, – подтвердил его догадку полковник, – видел я, как тебе не хотелось отдавать «игрушку» Денату.

– Так я и поверил, – подумал, улыбаясь, профессор, – ты, Александр Николаевич, конечно любишь делать подарки. Но этот переговорник делал явно с далеко идущими практическими целями. Ради меня ты вряд ли бы поднялся так рано, от молодой-то жены.

Впрочем, Оксана Кудрявцева тоже была здесь. У разведгруппы сегодня был вынужденный выходной, и практически вся она была здесь – в самом интересном в лагере месте. Конечно, люди не бездельничали. Вон – та же Оксана прикрепляла какие-то бирочки на маленькие кубики разных цветов, которые раскладывала на большом столе Бэйла; Анатолий с Марио помогали двум Сергеям, насчет которых у Романова возникло вдруг сумасшедшее подозрение – не один ли из них выдавил надпись на священном молоте неандертальцев? Не взять ли (на всякий случай) образцы почерка у этих парней, а может еще у кого – по примеру того, как брали совсем недавно анализы крови? Его умственные изыскания были грубо прерваны – командир ловко расстегнул ремешок переговорника и закрепил его на собственном запястье.