Целители исчезли быстрее, чем Анатолий успел моргнуть.

– Сержант! Организовать наблюдение – чтобы муха мимо цитадели незамеченной не пролетела.

– Есть! – Левин словно опять вырос, вернулся к своим внушительным габаритам.

– За пределы цитадели – ни одного человека без команды. А такой команды не будет… в течение ближайшего часа. Ровно через час (и сам командир, и сержант; и многие другие, как и Анатолий, метнулись взглядами к наручным часам) всех собрать в столовой. Все – выполнять!

Левин тут же убежал, а полковник обвел зал еще одним, теперь уже оценивающим («Скорее – выбирающим», – догадался Анатолий, выдвигаясь вперед) взглядом. Кудрявцев его движение, означающее готовность к действиям, оценил; начал перечислять именно с него:

– Никитин, Алексей Александрович, Ильин… ты как?

– Нормально, Александр Николаевич, даже голова не кружится.

– Хорошо, тоже со мной… Ульянова, и…

– И я, – вперед шагнула, предварительно кивнув Бэйле, Оксана.

Двигалась она, несмотря на восьмой месяц беременности, легко и быстро. Командир – даже если и имел что-то против ее инициативы, возражать не стал. Больше того – Анатолию показалось, что он совсем незаметно вздохнул с облегчением, и такой же невидной большинству радостью. И Никитин хорошо его понимал – он бы и сам предпочел сейчас оставаться рядом с женой.

– Но, – подумал он, целуя Бэйлу в висок, – есть такое слово: «Надо!».

Как оказалось, маленький отряд, что собрал командир для исследования неизвестной пока цели, пополнять не имело смысла. Именно шесть человек свободно вмещалось в электромобиль охраны, что юрко передвигался по подземным туннелям города. Дежурный водитель, начальник смены, и две очередные смены для двух постов – каждые два часа два таких автомобиля бесшумно скользили: один к Северному и Восточному постам; второй, соответственно, к Южному и Западному. Усаживаясь рядом с водителем, которым сегодня, конечно же, был Анатолий, полковник констатировал:

– До смены еще больше часа. Пусть сержант сам меняет посты. А мы пока…

– На Северный, – Никитин привычно опередил размеренную речь командира.

Кудрявцев привычно кивнул, не делая замечания; к несдержанности тракториста на язык он относился сдержанно.

Никитин запустил двигатель нажатием пальца на кнопку. Он невольно вспомнил их первый день появления в новом, полном опасностей и приключений мире. Тогда, восемь с лишком месяцев назад, он вот так же тыкал пальцем, пытаясь завести мотороллер в разгромленном сирийском лагере. Будь сейчас у тракториста время, он бы с гордостью оглянулся назад, в прошлое; отметил бы, как много успели сделать и сам он, и его товарищи за эти месяцы. Теперь же внимания хватило лишь на то, чтобы в который оценить несокрушимую мощь подземного перехода, по которому целый километр идеально ровного пути электромобиль промчался меньше, чем за полторы минуты. Командир его лихость осаживать не стал – и сам, как видимо, торопился; и мастерство водителя успел оценить много раз.

Автомобиль плавно остановился у дверей, ведущей в здание, которое венчал Северный пост, и Анатолий повернулся, одобрительно подмигнув коменданту. Именно Ильин в свое время настоял на такой вот разветвленной системе подземных переходов, и переездов, позволяющих перемещаться из одной части города в другую быстро и, как оказалось, вполне безопасно. Валерий улыбнулся в ответ, и первым взялся за дверь, открывая ее перед командиром. Полковник скользнул вперед, скомандовав Анатолию: «Страховка!». Вообще-то обычно в авангарде и арьергарде ставились самые опытные бойцы; Анатолий себя к таковым не относил. Были в разведотряде, разросшимся до двух десятков человек, профессиональные военные, чемпион мира по единоборствам, и даже самый настоящий гладиатор. Но сейчас именно Никитина командир посчитал достойным прикрывать тылы, и тот невольно заполнился гордостью. Что, впрочем, не мешало ему исполнять свои новые обязанности со всем рвением.