– Это очень трогательно, что здесь лежат её вещи. – Айрис начала говорить это скорее из вежливости, но потом от нахлынувших чувств перехватило горло, и ей пришлось остановиться, чтобы сглотнуть. – Что всё сохраняется в том виде, как было, пока она… работала здесь.

Дэвид Вентворт, до того слушавший со спокойно-равнодушным лицом, вдруг резко перевёл на Айрис глаза. Он понял, какие слова едва не слетели с её языка: «пока она была жива».

– Это была идея дяди Роланда, – сказал он, подходя к столу леди Клементины. – Оставить всё так, как было при ней. Это её любимая ручка и именно та бумага, на которой она писала. Печатной машинкой она редко пользовалась, почти никогда… – Дэвид Вентворт чуть заметно улыбнулся. – Просила перепечатывать меня. Кроме самой последней рукописи. Я тогда уже уехал в колледж. Здесь только нож для писем не тот, что был, но похожий. У нас пропало несколько серебряных вещей: ножи, вилки, солонка – нож с письменного стола в том числе, но потом оказалось, что таких ножей был целый набор, отличаются только камни. У этой птички вместо глаза вставлен маленький изумруд, а на старом ноже был синий камень. – Он повернулся к Айрис. – У вас есть всё, что нужно для работы?

– Да, всё есть.

– Я уже говорил, но повторюсь: надеюсь, вы здесь не заскучаете и не сбежите.

– Думаю, что мой предшественник рассчитывал на большее, может быть на открытия… Но меня пригласили каталогизировать библиотеку, и именно за этим я и приехала. Я не считаю эту работу скучной или примитивной. Лорд Бернерс занимался таким в Оксфорде, значит, для меня это и подавно хорошо.

– Вы тоже думаете, что в библиотеке нет ничего особенно ценного? – вопрос был произнесён со странным нажимом.

– Здесь есть книги, которые могут стоить несколько сотен фунтов, но ничего такого, что вы не могли бы купить в антикварном магазине в Лондоне или на аукционе.

– То есть ничего уникального?

– Об этом можно будет сказать наверняка, только когда я разберу все книги до единой, но пока у меня сложилось такое мнение, – осторожно ответила Айрис.

– Подозреваю, что это не так. Отчасти поэтому я и затеял историю с каталогом. Дело в том, что… Даже не знаю, как сказать, чтобы не напугать вас, мисс Бирн. Я думаю, что здесь есть нечто очень и очень ценное. За последние полтора года Эбберли трижды пытались ограбить. И каждый раз преступники хотели проникнуть именно в библиотеку.

Айрис встревоженно осмотрелась, словно надеясь заметить следы взлома.

– Когда это произошло в первый раз, все решили, что это какие-то случайные люди. Может быть, бродяги. Хотя в этих местах такого раньше не было. Но я велел садовникам на всякий случай выпускать на ночь собак. Во второй раз преступники забрались в дом днём. Представляете, какой риск наткнуться на людей?

– Честно говоря, небольшой, – не удержалась Айрис. – Я по несколько часов никого не вижу и не слышу, когда сижу в библиотеке.

– Но откуда грабителям про это знать? И не так уж тут безлюдно. Когда в дом залезли во второй раз, Джоан, горничная, шла к боковой лестнице и почувствовала, что тянет холодом. Она зашла в угловую гостиную и увидела, что выставлено стекло. Конечно, сразу подняла крик. Уилсон и миссис Пайк даже видели, как двое мужчин убегают к воротам, но поймать их не сумели. Они пытались взломать дверь в библиотеку. Я тогда жил в Лондоне, а когда хозяев в доме нет, кабинет, библиотеку и непроходные гостиные запирают. Для чего-то грабителям нужна была именно библиотека, хотя в комнатах, через которые они прошли, было много дорогих вещей. После этого я решил, что надо поставить решётки на окна. Но на такое количество окон решётки изготавливаются долго, и за это время в дом забрались ещё раз. В тот раз тревогу поднял Наггет, он уже старичок, мало что слышит, наверное просто повезло. Это было в январе, больше в дом залезть не пытались, но меня не отпускает мысль: что же они искали? Все самые ценные вещи закрыты в сейфе в серебряной комнате