– Сейчас поеду. Уже собирался, но решил, что лучше дождаться тебя. Я позвонил Юнину, он тоже подключится, подстрахует. Замес, конечно. Под раздачу сейчас попадет много людей. Не одни мы такие «должники» у Огарёва.

– До других мне как-то нет дела. Я взяла огромный ипотечный кредит и терять бизнес и недвижимость не хочу. Тем более отдавать центр не пойми кому.

– Со слов Каримова, он нашел почти сорок миллионов. Сам могу докинуть два-три максимум. А ты?

– Нисколько, – отвечаю, вздыхая. – Я уже говорила Эдуарду. Все сбережения ушли на развитие центра и квартиру. Жилье в Москве и ремонт нынче дорогие, знаешь ли. Я же не знала, что мы окажемся в такой заднице.

– Эва, придется поднапрячься. Так-то я тоже здесь работаю.

– Это я уже поняла! – повышаю голос, хотя Давыдов ни в чем не виноват и даже пытается помочь.

Похоже, Савчук придется не только не отказать, но и поднять цену за мои услуги и молчание. Пипец. А ведь собиралась сегодня послать ее куда подальше. Даже во сне снилось, как я делаю это. Черт, черт, черт!

– Как фамилии тех, кто на тебя наехал? – требует Давыдов.

– Семёнов, – припоминаю я, – а второй не назвался.

– Понятно, почему они все тянутся в управу, там куски пожирнее.

– В каком смысле?

– Рабочая схема. Думаешь, рейдерские захваты канули в лету? Нет. Просто теперь они под другим «брендом», почти легализованы. Генералы сверху диктуют, где, кого и когда нагнуть, и курируют процесс. Видимо, Огарёв невзначай перешел кому-то дорогу, и нас зацепило. Центр сейчас лакомый кусочек… Ладно, Эва… – Юра возвращается к окну, снова закуривает. – Как-нибудь сообща порешаем. Приведи себя в порядок и иди работать.

В порядок? Я достаю из сумки зеркало и смотрюсь в него. Да уж… Тот урод оставил отметины на лице, уже синяки проступают. Просто замечательно. Сволочи!

– Буду на связи. – Давыдов тушит окурок в пепельнице и, взяв папку с документами, направляется к двери.

На ватных ногах я спускаюсь в свой кабинет. Наношу на лицо толстый слой тонального крема и погружаюсь в работу. Иначе сойду с ума от нервов в ожидании хоть каких-то новостей от Юры.

Он звонит во второй половине дня. Худшие опасения подтверждаются. Эдуарда продержат еще какое-то время, и недостающие деньги мне придется искать самой. Это почти одиннадцать миллионов. Еще лет пять назад рехнулась бы, услышав такую сумму, а сейчас… Сейчас нельзя позволить панике взять верх – на кону слишком много.

Проводив последнюю пациентку, я закрываюсь в кабинете и, попросив Камиллу никого не пускать, сажусь подсчитывать, можно ли все-таки что-то выдернуть со счетов. Прибавляю деньги Давыдова и ту сумму, которую Каримов велел озвучить Савчук… Мало.

Наплевав на гордость, я звоню Ване с деликатным вопросом. Безумно неудобно обращаться к нему, но, как я поняла, проблем с деньгами у Крайнова нет, тем более он работает в банке. Может, предложит какие-то выгодные условия.

Ваня и правда не отказывает, но все равно не хватает почти двух миллионов. Хоть почку беги экстренно продавай. Больше неоткуда взять деньги. Боже…

Звонок на стационарный телефон отвлекает от тягостных мыслей. Снимаю трубку, и помощница сообщает, что пришла Савчук.

– Хорошо, пусть заходит, – распоряжаюсь я. Складываю все листки с расчетами в стопку.

Не просто трудная ситуация, а пиздецовый кошмар. Потом удивляюсь, почему мои протоколы неудачами заканчиваются… Да потому, что стресс на стрессе. В этом цикле тоже ничего хорошего не ждет.

Савчук заходит в кабинет одна. Явно нервничает. Вероятно, не у одной меня день не задался. Хотя Ангелина может выдохнуть. Сегодня звезды на ее стороне.