Игры и… музыка. Все та же мелодия Анны. Она развивалась, жила, наполнялась какими-то новыми смыслами, и в то же время в ней оставалась та самая магия, которой Илья поддался в первый раз, когда услышал пьесу. Музыка и та, кто ее создал…

– Ты наглый лжец! – между тем в своей обычной, чуть насмешливой манере сообщил Илье Петр. – Ты пьешь за то, во что не веришь.

– Ничего подобного, – весело возразил его гость, смакуя коньяк. – Наши побеги каждый вечер, этот час до начала очередной вечеринки – самое драгоценное, что я имел в своей жизни. Хотя меня каждый раз удивляет, как они нас тут не находят?

Под этим «они» Илья подразумевал других гостей, которые буквально заезжали на выходные с пятницы вечера и до утра понедельника к Горским на постой. Они ждали встречи с местными знаменитостями – и да, конечно, также ждали особого внимания к собственным персонам, ждали развлечений. Были шумными и, по мнению Ильи, навязчивыми. Особенно двое: Виктор и Юрий. Люди, что смогли обеспечить себе некий уровень достатка, и потому уверенные, что достойны повышенного «сервиса» и особого обхождения. Плюс оба были очарованы сестрами Горскими. Хотя некое признание со стороны Петра было им не менее необходимо. Потому Илья и удивлялся, что эти двое еще не нашли тихий причал и прятавшихся на нем приятелей.

На вопрос своего гостя хозяин дома только усмехнулся. Как-то чуть ли не по-детски шкодно.

– Я закрыл калитку на замок, – сообщил Петр. – Думаю, перелезать через забор выше их достоинства.

Было понятно, что это самое «достоинство» он оценивает крайне низко. Илья отсалютовал ему бокалом.

– Радует, – коротко прокомментировал он.

– Может быть, – став серьезным, заметил Петр. – Но вообще, ты выглядишь чуть ли не несчастным. Или все-таки ты влюблен? Неужели любая из моих сестер может считаться неудачным выбором?

– Они все втроем великолепны, – даже без тени иронии отозвался Илья. – Но… Нет. Это не любовь… Нет, Анна… Она мне нравится. Но дело все же именно в ее музыке. Что-то такое…

Он развел руками. Илья честно не мог объяснить, в чем дело. Да, мелодия, созданная младшей Горской, была хороша. Отлична. Великолепна. Но это же не единственный шедевр, который Илье приходилось слышать. Наверное, суть даже не в самой музыке.

– То, как она это делает, – выдал он вслух. – Ее работа. Как это? Процесс творения. Мне почему-то нужно знать, какой станет пьеса в итоге. В этом есть что-то такое… Не все можно объяснить словами. Да и сама Анна все же важна. Эта музыка… Она такая же, как сама твоя сестра. Хотя звучит это все, наверное, дико.

Он снова почувствовал себя каким-то неуклюжим или даже глупым. Как в день приезда, в первую свою встречу с Анной. И разозлился на себя же за это странное упрямство. Он наверняка не имеет права так говорить. И даже так чувствовать. Ведь на самом деле каким-то нелепым образом ему казалось, будто он имеет какое-то отношение к этой музыке. Потому пьеса ему и важна. Потому он так ревностно ждет, пока Анна ее закончит.

– По мне, это лучше, – совершенно серьезно, как-то вдумчиво, отозвался Петр.

Илья заметил брошенный в его сторону взгляд хозяина имения. Задумчивый, какой-то слишком серьезный, а еще… затравленный. И это было уже не в первый раз. С того самого обеда в день приезда или даже, возможно, раньше, с самой первой встречи тогда в саду, Петр вдруг иногда вот так странно реагировал на замечания своего гостя. Причем чаще всего это случалось, когда Горский сам задавал вопросы и будто бы не ожидал таких ответов. Еще одна загадка.

– Она справится, – помолчав, вдруг заверил Петр Илью. – Пьеса почти закончена. А что дальше? Ты что будешь делать?