Старшая сестра рассмеялась. На этот раз откровенно весело, отчего вдруг показалась Илье совсем другой, моложе, ярче, интереснее. Удивительно, но это тут же изменило атмосферу за обедом, стерло напряжение, скрытое соперничество. Илья не в первый раз за сегодняшний день удивился, на этот раз приятно, и даже невольно улыбнулся. Клара, успевшая резво развернуться на своем табурете и подхватить широкую тарелку с пирогами, встретилась с гостем взглядом и лукаво подмигнула.

– С капустой, – с почти детским азартом стал определять начинку по внешнему виду угощения Петр. – Так… Эти с яйцом и луком, а вот тут потроха!

И он тут же ухватил один из них.

– Вы же все-таки не вегетарианец? – Анна тоже выбрала себе мясной пирог, другой рукой взяла свежий помидор с тарелки. Сейчас в ее глазах было что-то такое весело-хитрое. Будто снова приглашение в игру. Похоже, младшая сестра специально подначивала художницу, давая понять, что знает гостя дольше, что имеет с ним некие общие, понятные только им двоим темы и шутки.

– Под настроение, – усмехнулся Илья. – Жадность приветствуется? Я бы выбрал два.

Петр рассмеялся. Но коротко, потому что опять начал кашлять. Как и ожидал Илья, народные средства явно не действовали.

Амелия брала пирог последней. С явной показной неохотой, долго выбирала тот, который больше понравится внешне. С капустой, что было ожидаемо после упоминания вегетарианства. Угощение было вкусным. Илья готов был блаженно жмуриться, поедая пирог. Свежайшее воздушное тесто, чуть даже хрустящая корочка, начинки четко столько, сколько нужно, ни мало ни много. Такие не купишь, настоящая домашняя выпечка от идеальной стряпухи.

– Так готовить – это тоже талант, – рассудил гость вслух.

– За который также надо платить, – заметила Клара с официальной улыбкой обманчиво мягким тоном. При этом она смотрела на Амелию. – Нашей домработнице. А еще за продукты для всех этих изысков. Как заодно за кисти и краски. А еще…

– Не стоит. – Средняя сестра выпрямилась, расправила плечи. Тон у нее был ровный, серьезный, даже без вызова. – Я прекрасно знаю наши сметы. И нашу занятость и, соответственно, наш доход. И отрабатываю весьма немалую часть. Потому что, напомню, в этом году именно у меня самая большая группа. И еще ни один ученик не отказался от обучения.

Она чуть злорадно усмехнулась. Сейчас художница показала себя совершенно другой. Исчезли взбалмошность и показная манерность, капризы, с сестрой разговаривала взрослая умная деловая женщина. И эта перемена очаровывала. Да, все сестры Горские умели произвести впечатление.

– А еще… – вслед за Кларой продолжила Амелия. – Ты можешь дополнить нашу программу обучения уроками основ финансовой грамотности, что значительно увеличит наш средний чек. Я спокойно возьму на себя ведение.

Она вдруг обернулась к Илье и чуть виновато улыбнулась.

– Просто возможности работать не осталось сегодня, – пояснила она извиняющимся тоном. – Конечно, после обеда времени много. Но свет! Традиционно для меня лучше работать с утра.

Гость чуть кивнул. Что-то такое он слышал, будто художникам больше подходит естественное утреннее освещение.

– У меня тоже есть идея, – со значением напомнила Амелия своей семье. – И теперь хотелось бы иметь на нее время!

Клара отвела взгляд. Снова промелькнуло нечто такое… Тень напряжения. Какого-то внутреннего соперничества, упрека. Илья подавил тяжелый вздох. Эти эмоциональные перепады утомляли.

– Я пересмотрю расписание, – примирительно предложил Петр. – Утро твое. Клара? Тебе, к счастью, все равно, когда писать. Так?

Сестра кивнула, уже снова спокойно, даже почти искренне дружелюбно.