– И таки попал, – констатировал Сергей, закрывая пойманное насекомое в спичечном коробке.

К этому времени подоспел доктор Семен Васильевич, проживающий прямо напротив клуба, кто-то из граждан, видимо, успел сообщить ему о трагедии. Семен Васильевич был человеком, переживающим за здоровье односельчан, бежал быстро, а пол около входной двери был предварительно вымыт уборщицей Катериной Павловной. Пробегая мимо, доктор поскользнулся, зажал швабру между ног, виртуозно их вытянул и, схватившись за ту же швабру, красиво преодолел расстояние от входных дверей до первого ряда, попутно сбивая шваброй головы крайних сидящих, решивших проследить за его движением. Рядов было всего шесть, кроме того, дед Петр, сидевший в первом ряду, успел уклониться. Катерина Павловна подошла к доктору и аккуратно вынула швабру. Дед Иван сглотнул слюну и соболезнующе скривился. В зале наступила тишина, Семен Васильевич попытался достойно встать, но колени не разгибались и он, в согнутом положении, согнав не пострадавшего деда Петю, занял его место.

– Кому доктор нужен? – криво улыбаясь, с силой выдавил Семен Васильевич.

Присутствующие обернулись на деда Ивана. Дед Иван робко присел и вжал голову в плечи. Катерина Павловна по-хозяйски прошла к трибуне, аккуратно отобрала вставную челюсть деда Ивана из рук Алексея Николаевича, протерла ее тряпкой и отнесла хозяину. Дед Иван еще раз сглотнул слюну и спрятал челюсть в боковой карман.

– Ну, лишние члены на нашем собрании не помешают, – Степан Арсеньевич дал понять Семену Васильевичу, что тот может остаться.

В зале захихикали, на что голова снова грозно стукнул туфлей, но уже по полу и дал знак Алексею Николаевичу продолжать.

– По данному делу прошу выслушать свидетелей. Приглашается главный редактор и по совместительству собственный корреспондент газеты «Нескладная жизнь» Шмель Сергей Александрович.

Сергей Александрович, представитель местной интеллигенции, вплотную занимался интересным экземпляром насекомого, чудом спасшегося от наседания доярки Вали. В данный момент он с помощью фонарика карманного пытался разглядеть очертания насекомого, помещенного в спичечный коробок. Заметив к себе внимание окружающих, он положил коробок в карман и со скукой посмотрел на потолок.

– Сергей Александрович, Вы можете выступить свидетелем по данному делу? – обратился к нему участковый, на что Сергей отрицательно помахал головой. – Выходите и свидетельствуйте! – убедительно потребовал он, Сергей пожал плечами, но к трибуне вышел. – Вы можете подтвердить, что на заборе вашей соседки Надежды Афанасьевной 28 и 30 июля, 1, 3, 5 и 7 августа были отмечены некоторые надписи? – зачитал Алексей Николаевич.

– Собственно говоря, трудно было их не заметить, она же всю округу оббежала и всем эти надписи предъявила, а я проживаю в соседнем доме, поэтому был одним из первых, кто слышал ее крики 28 и 30 июля, а также 1, 3, 5 и 7 августа.

– Можете ли Вы что-нибудь сказать о содержании этих надписей?

– Насколько я понял со слов своей соседки Надежды Афанасьевной, надписи содержали сметану, сам я не пробовал, так как считаю, что слизывание сметаны с забора не совсем гигиенично, – зал одобряюще загудел.

– А если рассматривать не физический состав надписей, а художественный? – не отставал Алексей Николаевич.

– В художественном смысле надписи не представляют собой какой-то ценности. Обычные человеческие рожицы, любой школьник мог такие нарисовать, даже Надежда Афанасьевна способна на такое, – Сергей равнодушно посмотрел на бабу Надю, она гордо подняла голову и фыркнула.

– Значит, Вы считаете, что любой житель деревни мог разрисовать ночью ворота вышеупомянутой жительницы?