– Не понимаю, что за чертовщина. Я видел его…

– Кто это был?

– Ума не приложу. На нем был черный плащ с капюшоном и белая маска. Может, репетиция Хэллоуина?

– Он пошел в зал риторики, но так и не вышел? – догадалась я.

– Откуда знаешь? – нахмурился Смирнов и, подхватив под локоть, повел к моему корпусу.

– Я уже его видела. Так же рано утром в учебном корпусе в таком же костюме: черный плащ, маска. Он зашел в зал риторики и словно испарился.

– Давай-ка подробнее, – строго сказал Дима, беря меня за руку и переплетая наши пальцы с такой силой, что стало ясно, как он зол.

Пока мы шли, я рассказывала Смирнову о той моей ночной вылазке. Сейчас уже было бессмысленным что-либо утаивать, и я призналась, что хотела обыскать аудиторию Радзинского, не верю в несчастный случай и убеждена, что это убийство. Кроме этого, посвятила Диму в свои открытия символики гравюр и догадки относительно смерти Пети Авилова. Единственное, о чем умолчала, – предупреждения отца.

– Почему не сказала все сразу? – процедил Индюк с такой злостью, что захотелось провалиться сквозь землю. Он дернул меня за руку и поднял за подбородок лицо, до боли его сжимая. Спрятать глаза не получилось, и я поежилась от его яростного взгляда.

– Ты сам ничего не рассказал про свое дело…

– Я и не должен, – отрезал он, – а вот ты должна была все выложить. Нашла себе веселое приключение? Что? Вдруг наскучило зажиматься по углам с Ниловым и решила погеройствовать?

– Не смей так говорить со мной! – вспылила я.

– А как мне говорить с тобой? – прошипел Дима, вдруг вспомнив, что мы стали слишком громкими.

– Думаешь, я занимаюсь этим от скуки?..

– Слушай меня внимательно, – Смирнов сильно меня встряхнул, словно пытаясь сбить спесь, – если решишь сунуть нос в это дело, живо отправлю тебя отсюда. Все, что от тебя требуется – это помогать мне с занятиями. И только попробуй ослушаться. Поняла?

Я молча отвела взгляд, но Индюк снова меня тряхнул.

– Поняла?

– Да, – сдалась я, сознавая, что спорить бесполезно, но решив все равно сделать по-своему.

– Смотри, чтобы без глупостей.

Дима проводил меня до двери комнаты, спокойно пройдя мимо спящего вахтера. Мы не разговаривали и даже не прощались. Я молча ушла к себе, громко хлопнув дверью, посылая к черту все предосторожности.

Все люди разные. Каждый из нас по-своему реагирует на обиды: одни легко забывают и идут дальше, вторые молча переживают, мечтая о скорейшем примирении, третьи прорабатывают коварные планы мести. Я же относилась к четвертому типу и требовала извинений за нанесенную обиду.

Дмитрий Смирнов не просто был груб, он оскорбил меня, а его запрет заниматься расследованием разозлил и пуще раззадорил. Я была уверена, что мне под силу докопаться до правды, только нужно узнать, что известно ФСБшнику.

Весь день я как на иголках ожидала встречу с Индюком, а его пара, как назло, стояла последней. В его аудиторию я заходила с высоко поднятой головой, намереваясь игнорировать Смирнова, но мужчина лишь бросил на меня беглый взгляд и отвернулся. Теперь он, а не я играл в обиженного. Что ж, пусть будет так! Все равно лжепрофессору никуда не деться от моей помощи. С этой мыслью я устроилась за партой и приготовилась слушать до невозможности скучную лекцию, но и тут Смирнов удивил.

Воспользовавшись моим советом, Дима преподносил тему занятия нам настолько простым и доступным языком, что слушать его было очень интересно. Он говорил так, как понимал сам, приводил примеры из реальной жизни и даже шутил. Мои однокурсники слушали преподавателя с интересом, да и я сама залюбовалась им. В какой-то момент Смирнов поймал мой взгляд, и я уже хотела одобряюще кивнуть, но он демонстративно отвернулся к окну.