Если рассуждать логически, то столкнувший Петю человек был на балу и слышал его пьяный бред, значит, был в зале в момент речи отца. Идем дальше, Авилов был довольно крепким парнем, и столкнуть его с балкона было бы не просто. Девушке вряд ли бы это удалось. Значит, нападавший был мужчина, причем в расцвете сил. К сожалению, я не могла вспомнить, кто во время моего танца был в зале, а кто выходил. Все выступление я видела перед собой только Арсения, в руки которому угодила прямо со сцены. И в глубине души я радовалась тому, что новый загадочный преподаватель, который первым должен был попасть под подозрение, имел алиби. Кроме него я помнила ректора, он был рядом со сценой, и папу, что внимательно следил за моим танцем. Что до остальных, то их лица смешались в памяти, и никого конкретного выделить не получалось.

Во всяком случае, теперь было ясно одно – если этот некто догадается о том, сколько мне известно, я стану его следующей жертвой. От этой мысли по спине пробежал холодок. Я лежала в своей постели с кружкой чая, укутавшись в плед, но даже это не могло прогнать страх. Игра, которую я затеяла, была слишком опасной, но и идти на попятную уже не могла. Снова вспомнилась просьба папы не лезть во все это, и опять неприятная мысль, что он может быть в чем-то замешанным, неприятным червячком пробралась в душу. Но, нет, у отца тоже было алиби на момент убийства Пети, значит, я не должна его подозревать.

Как же мне хотелось с кем-нибудь поговорить, попросить совета, найти защиту, но никого не было. Несколько дней я не могла найти себе места и сходила с ума, не зная, как поступить. Убийца – кто-то из Оболенки, а значит, никому нельзя верить.

Мое состояние заметила Аринка, она пыталась докопаться до причины, но я только сильнее замыкалась в себе, сваливая все на проблемы с дипломом. Подруга не верила, но настаивать не стала. Она дала мне время, чтобы я побыла одна и успокоилась. Если бы Ринка знала, что меньше всего на свете я нуждалась в одиночестве…

Учебная неделя протекала как обычно, и ничего интересного не происходило. Студентов словно специально загружали учебой, чтобы вытеснить все прочие мысли. Семинары, коллоквиумы, споры, беседы… До ночи библиотека была забита студентами, и даже одного вечера не удавалось выкроить на партию в бридж или поход в кино. Только я никак не могла сосредоточиться на учебе и решила все же навестить отца.

Не предупредив заранее, я пришла к папе вечером в четверг. Он сидел в гостиной в своем любимом кресле у камина и проверял студенческие эссе. Треск поленьев, желтоватый свет лампы и аромат чая с чабрецом – уютно и по-домашнему спокойно. Впервые за последнее время я почувствовала себя в безопасности.

– Лерочка? – отец поднял на меня удивленный взгляд.

– Ты никогда не запираешься… – вздохнула я.

– Зачем? Тут все свои, – отец отложил на стол бумаги, поднялся с кресла и обнял меня. Прикрыв глаза, я прижалась к нему и глубоко вдохнула его родной запах.

– Папочка, запирайся. Мало ли… – я не могла смириться с мыслью, что человек, столкнувший с балкона Петю, может беспрепятственно войти к отцу. А что если?.. Нет, даже думать нельзя!

– Хорошо, буду запираться, – усмехнулся отец, выпуская меня из объятий, – что-то случилось? Ты чего пришла?

– Не хотела быть одна, – я улыбнулась, но по взволнованному папину лицу поняла, что не провела его, и он догадался, что меня что-то тревожит.

– Как ты? Сейчас мы все подавлены.

– Не верится, что Петя так глупо погиб.

– Это же надо было?! Напиться в Оболенском Университете?! – всплеснув руками, возмутился папа.