– А если деньги большие улыбаются, чего тут сидеть?

– Это верно… Но тогда о переводе как-то надо просить. А вот если там не картежные записи, то… – Майор опять вспомнил о тетради. – Вот тогда нам надо прятать Меланюка и Когтя подальше от пана Зарембо…

Пан Казимир хотел еще что-то сказать, но в дверь постучали и возникший на пороге бравый солдат лихо щелкнул каблуками.

– Жолнеж Стус Збигнев по приказанию пана майора прибыл!

– Вольно, вольно, разговор не по службе… – Майор внимательно посмотрел на солдата: – Что, варшавский?

– Было. – Лицо солдата расплылось в улыбке. – И газетами торговал, и папиросами… А как пан майор догадался?

– Служба. – Пан Казимир подошел к Стусу и доверительно положил ему руку на плечо. – А теперь, серьезно. Расскажи-ка мне про тетрадку…

– Я попробую, пан майор. – Стус наморщил лоб от усердия. – Значит, так… Видел два раза, нет, три… Как по вечерам докладывал. Пан поручник что-то там записывали, а как я входил, закрывали… Это все.

– А голубки? – напомнил пан Казимир.

– Так были и голубки… Похоже, их пан поручник сами нарисовали. Он как закрывал тетрадку, их каждый раз видно было.

– Это хорошо… – Майор прошелся по комнате. – А скажи, ты домой часто пишешь?

– Конечно, пан майор. И отправляю, как положено. Как вы приехали, с этим строго стало.

– При Гжельском полегче было?

– Да… – Стус немного замялся.

– Ну-ну, смелее! – подбодрил его пан Казимир.

– Тут рядом Заяц-почтарь живет. Ну вот… Раньше прямо к нему можно было.

Пан Казимир многозначительно посмотрел на Вукса и вдруг подмигнул Стусу.

– Ну-ка скочь на конюшню, пусть нам лошадей оседлают. Съездим втроем к твоему Зайцу…

К хутору Зайца-почтаря пан Казимир, почувствовавший удачу, гнал карьером. Поскакав к ограде, все трое враз осадили лошадей и спешились. Баба, возившаяся во дворе, с испугом уставилась на направившихся прямо к хате военных.

– Эй!.. Заяц-почтарь дома? – весело окликнул ее Стус.

– Дома, пан, дома… – баба деревянно поклонилась.

Оставив солдата с лошадьми, майор первым взошел на крыльцо и, пнув ногой дверь, вошел в низкую, засиженную мухами горницу. Навстречу ему с лежанки оторопело вскочил нечесаный мужик в домотканых портках. Майор по-хозяйски сел на лавку и строго спросил:

– Ты, Заяц-почтарь?

– Я, пан офицер…

– Тебе поручик Гжельский почту давал? – в лоб рубанул майор.

К вящему удивлению пана Казимира результат превзошел все его ожидания. Баба, тихонько зашедшая в хату, вдруг заголосила, а мужик повалился на колени и начал бессвязно выкрикивать:

– Не губите, пан офицер! Не виноват я!..

Мгновенно оценив ситуацию, пан Казимир рявкнул:

– Молчать!!! – Вопли немедленно прекратились. – Встань!

Мужик мгновенно вскочил и собачьими глазами уставился на майора.

– Значит, поручик Гжельский давал тебе письмо… – внушительно сказал пан Казимир. – А ты его куда дел?

– К куму заезжал по дороге, к куму… – сбивчиво начал пояснять Заяц. – Выпили мы добряче, а до гмины[20] приехал, нема письма…

– А может, то пакет был? – пан Казимир пальцами показал тетрадный размер.

– Письмо, пан офицер, письмо! У конверти… Да я… Виноват, пан офицер, винова-а-а-т!..

– Цыц! – Вопли мужика начали раздражать майора. – К куму часто заезжал?

– Та почитай кожного разу… У кума ж бимбер[21] добрый…

– Ах ты, бимбер, так твою! Где кум живет?

– А нема его, пан офицер, нема! На заробитки поихав, на заробитки…

– Что?!. – Пан Казимир вскочил с лавки. – Какие еще, пся крев, заробитки!

– Виноват, пан офицер!.. Винова-а-ат!..

– Поручик! – Пан Казимир безнадежно махнул рукой. – Уйми его.

Вукс шагнул на середину и вытащил из кобуры «вис».

– Прикажете застрелить?