– Я имею что сказать, но должен предупредить пана, одно дело – допрос с пристрастием и совсем другое – беседа за кружкой пива с друзьями… Надеюсь, пан Казимир понимает меня?

– Разумеется. Точности меньше, зато информации больше.

– Мне рассказывать все или сразу выводы? – осторожно поинтересовался Мендель.

– Пан Мендель, я же читал вашу аттестацию… – улыбнулся пан Казимир.

– Тогда сразу выводы, – вздохнул Мендель.

– Итак… У нас треугольник. – подсказал пан Казимир.

– И вовсе нет… Посудите сами, Яновская – зубной врач, почти столичная штучка.

– Почему «почти»?

– Она же сюда из Варшавы перебралась…

– Знаю. Дальше.

– Сам Кальчук был, конечно, с тараканом в голове, но заявлял твердо, что женится только на местной. Замечу, правда, на приеме у пани докторши бывал. Что же касается пана поручика, то, смею заверить, он серьезных намерений не имел.

– Так что, треугольником и не пахнет?

– Какое там! – пренебрежительно махнул рукой Мендель и тут же хитро сощурился. – Но вот вы, пан Казимир, имели счастье упомянуть такого себе Пилюка Тараса, так это, я вам доложу, штучка…

– Я догадываюсь… – Майор напрягся. – Националист?

– И таки да, и не просто да…

Это была удача! Наконец-то такая долгожданная зацепочка попала к нему в руки, и если соединить информацию, полученную от Менделя, с тем, что так взволнованно утверждал Закржевский, то выходило совсем интересно. Да, прав был полковник Янушевский – теперь майору пришло время оставить позицию стороннего наблюдателя и, проверяя в последний раз самого себя, пан Казимир переспросил:

– Что, неужто ОУН?

– Здесь, конечно, не суд, и я не прокурор… Но тут, похоже, обрисовался с ним рядом такой себе Лемик Михайло. Приказчик в магазине Кронштейна. Так мне про него такое шепнули, что, я вам скажу, это просто ой-ей-ей! Я, конечно, не смею советовать, но на месте пана я очень бы поинтересовался паном приказчиком…

– Понял, – кивнул пан Казимир и, сделав короткую паузу, спросил: – А у нашей пани Яновской никаких связей с националистами?

– Чего не знаю, того не знаю, но одна зацепочка есть. Пани Яновская – завсегдатай украинского клуба. Есть тут у нас такой… «Ридня хата»…

К удивлению майора, информация оказалась более чем исчерпывающая, а вот насчет украинского клуба, находившегося в самом центре, у пана Казимира мелькнула одна мысль, и он решил здесь не задерживаться.

– Хорошо… Значит, так, – майор хлопнул себя по колену. – К Лемику не соваться, это я сам, а вот докторшу, на всякий случай, попасти надо… У тебя подход к ней найдется? Какой-нибудь Шмальц-Пфальц, фактор по женскому товару?

– Об чем разговор? Все найдется…

– Ну и отлично.

Пан Казимир поднялся, бросил испытывающий взгляд на Менделя, подумал, как же грамотно неизвестный ему одесский полковник Криштофович умел подбирать кадры, и, кивнув на прощанье хозяину, шагнул к двери…

Понятие «центр» оказалось весьма условным, и пока майор смог добраться по узенькой заснеженной улице до украинского клуба «Ридня хата», он не раз позволил себе чертыхнуться. Поминутно сворачивавший каблуки и щиколотки на весенней наледи нечищеного тротуара, пан Казимир наконец вздохнул с облегчением, разглядев слабоосвещенное крыльцо.

Этот двухподъездный дом вот уже несколько лет считался в городе культурным центром, так как второй вход принадлежал фольклорному украинскому театру, где дважды в неделю шли «выставы».

Последнее время у пана Казимира бывали моменты, когда у него возникало чувство непонятно откуда возникавшей уверенности, и тогда майор всегда действовал, руководствуясь лишь своим вдохновением. Объяснить это было трудно, но пан Казимир не помнил случая, чтобы в такие минуты его подводила интуиция.