Придётся обращаться к своему старому институтскому приятелю-венгру, вместе с которым я когда-то учился в одном престижном столичном советском институте. Однажды я его спас, сообщив ему о нависшей над ним опасности. И сообщил мне об этом мой куратор, который шепнул мне, что моего друга собираются задержать, а затем выслать из страны за незаконную торговлю валютой. Эту информацию любезно довели до меня для того, чтобы однажды в будущем я смог воспользоваться ответной услугой. Это была не прямая вербовка, но нечто похожее на неё.

Иштван, так звали моего приятеля-однокурсника, узнав от меня о своём скором аресте, пообещал мне, что в качестве ответной благодарности за своё спасение будет готов выполнить любую мою просьбу, когда бы я к нему не обратился. После чего он беспрепятственно покинул Советский Союз и был несказанно рад, что так легко отделался.

Вернувшись на родину, Иштван решил резко изменить свою жизнь и стал католическим священником. И теперь занимал довольно высокую должность в свите нынешнего понтифика. А если быть совсем точным, то имел звание архиепископа и выполнял обязанности секретаря самого кардинала-префекта Уильяма Левады, который возглавлял старейшую и главную из девяти Конгрегаций Римской курии.

Нынешнее название этой структуры РКЦ звучало довольно обыденно и даже буднично – Конгрегация доктрины веры. Но зато её предыдущее название вселяло в людей ужас и вызывало дрожь даже сегодня. Святая инквизиция – вот как её называли когда-то. И именно там служил мой старый должник, помощью которого я собирался воспользоваться.

Все последние годы мы с ним продолжали поддерживать связь через интернет, поздравляя друг друга на Рождество, которое у нас с ним было разным. Но это никогда не являлось для нас помехой.

– Привет, Иштван, – написал я ему в мессенджере. – Как твои дела?

– Привет, Ник, – ответил тот, по старой памяти называя моё русское имя Николай на западный манер. – Мои дела идут неплохо. Ты же знаешь, что я совсем недавно стал архиепископом. Но, похоже, что у тебя есть ко мне какое-то дело именно в этой плоскости, раз ты неожиданно решил изменить традициям нашего взаимного общения и вспомнить обо мне.

– Да, ты прав. Есть у меня одна просьба к тебе.

– Надеюсь, это не касается тела мёртвого бога, которое мы якобы прячем в Ватикане в подземном хранилище?

– Что, достали журналисты из «жёлтой прессы»? И про потайную дверь не спрашивать, за которой вы скрываете настоящего Люцифера, с которым очень часто советуется сам Папа.

– Про это тоже постоянно интересуются. Откуда только подобные газетные писаки взяли всю эту информацию.

– Сами же и придумали. Но мне ваш мёртвый бог и даже сам Дьявол за секретной дверью без надобности. Мне нужны всего лишь десять страниц «Атлантического кодекса» Леонардо да Винчи начиная с тысяча сто десятой и по тысяча сто девятнадцатую.

– Надеюсь, что тебе потребовались не подлинники? Даже при моей нынешней должности мне никто не позволит вынести из Ватиканской библиотеки оригиналы.

– Конечно же, нет. Мне нужны их копии.

– А почему только эти, а не весь манускрипт?

– Целиком он мне не надобен, лишь десять его последних страниц.

– Раз ты стал заниматься этим кодексом, то должен знать, что это не последние его листы.

– Я в курсе. Двадцать заключительных страниц были утеряны во время Второй Мировой войны.

– А я теперь знаю, что именно твой дед в сорок пятом вернул его в Ватикан вместе с другими похищенными нацистами книгами.

– Это нетрудно было сопоставить. У нас ведь с ним фамилии одинаковые. Только манускрипты никто не похищал. Ваш тогдашний «жрец наивысший», как переводится слово «понтифик», сам передал кодекс да Винчи и остальные манускрипты Гитлеру в конце войны.