Перекинутый через плечо мешок, высокие дорожные сапоги и толстая железная палка придавали мне вид туриста, благодаря чему я легко вмешался в разговор.

– Хорошими делами занимаются тут у вас на южных дорогах, – пошутил я. – Людей уж убивать начали!

– Это было как раз на моем дежурстве, – ответил один из кондукторов. – Я сопровождал поезд. Подумать только, что я разговаривал с этим несчастным минут за двадцать до того, как его убили!

– Это удивительное преступление, – сказал я. – Говорят, будто он сидел в вагоне совершенно один и убийца не имел никакой возможности пробраться к нему во время пути.

– Что тут говорить, все равно ничего не узнаете, – глубокомысленно произнес кондуктор. – Ясное дело: раз его убили, значит, кто-нибудь вошел. Но каким образом? Где? Во всяком случае, не до Малоссены, так как я сам был у него в вагоне и он еще угостил меня сигарой. В Малоссене тоже никто в вагон не входил. Говорят, кто-нибудь мог забраться с другого пути. Ерунда! Тут же был весь станционный персонал, на другой стороне платформы жена начальника станции, дети, народ. Кто-нибудь да заметил бы. А никто ничего не видел! Следовательно… – Он плюнул в сторону и вызывающе взглянул на собеседников.

– Вы правы, – подтвердили мы, – это что-то непонятное.

– Тем не менее его здорово потрепали! – заметил другой кондуктор.

– И ограбили, – добавил я. – Кстати, с ним, кажется, был чемодан?

– Как же сударь, большой красный чемодан. Это тоже забавная штука!

Присутствующие обменялись взглядами.

– Что такое? В чем дело? – поинтересовался я.

– Представьте себе, что вчера вечером сюда на вокзал явились за этим чемоданом дама и барышня в сопровождении полицейского.

– Это была вдова убитого, – объяснил я. – Она хотела узнать, целы ли в чемодане вещи.

– Совершенно верно, сударь. Так как у нее не было квитанции, а на чемодане не был проставлен адрес, то ее попросили описать, как выглядит чемодан. Когда она это сделала, его принесли и открыли.

– Значит, у нее был ключ?

– У подобных чемоданов почти всегда бывает по два ключа. Один из них был у дамы. К счастью, она его захватила. Итак, она открывает чемодан и что бы вы думали? Что же там лежало?

– Что там лежало? – машинально повторил я.

– Камни, сударь! Весь чемодан был набит камнями и сухими листьями.

– Камнями? – воскликнул я, не веря своим ушам.

– А между тем, говорят, что обыкновенно владелец этого чемодана имел дело совсем с другими товарами и, уезжая в последний раз из дому, положил туда шелк, бархат и всякую тому подобную ерунду! И на крупную сумму! Посмотрели бы вы, что тут сделалось с нашей дамой. Она чуть с ума не сошла!

Я отлично представил себе состояние госпожи Монпарно и порадовался, что не присутствовал при этой сцене.

– Что же это все, однако, значит? – спросил я себя вслух.

– Очень просто. Весь товар стибрил тот же молодец и заменил его камнями.

– Очевидно! Но когда? Когда?

– Ну, уж это трудно сказать, – неопределенно махнул рукой кондуктор. – За одно могу ручаться, что не в вагоне.

– Как знать, может быть, совершив убийство, злоумышленник снова пробрался в вагон.

– Каким способом? Да и, наконец, не спорю, бывали случаи, что грабители раскрывали дорогой сундуки и выбрасывали за окно вещи, чтобы поднять их впоследствии. Но заполнять пустые места камнями! Этого еще не случалось. Откуда их набрать? Ведь их было много! Не набрал же их злоумышленник через окно во время движения поезда?

– Я думаю, – согласился я.

И здесь, как накануне, осматривая взорванный сундук, я сразу понял, что человек, совершивший это сложное таинственное преступление, обладал феноменальной, почти гениальной смелостью. Принимая во внимание мою неопытность, мне нелегко будет раскрыть его карты.