– Птицы! Вижу птиц слева по борту!

Гунтур оттолкнул Шульца, прошёл на левый борт и вперился в морскую даль. По его приказу рулевой сменил курс.

Через некоторое время Мауи увидел вдали тёмную массу, мало похожую на привычную полоску земли. Корабль шёл к ней на всех парусах, и скоро мышак убедился, что это совсем не атолл Матубару. Из моря вырастала куча мусора невероятных размеров, закрывавшая горизонт. Над ней носились птицы. Они непрерывно галдели, падали вниз и подхватывали что-то, а затем взмывали в небо.

Воздух наполнился прелью и тухлятиной. Чем ближе к острову подходил корабль, тем страшнее воняло. Вонь забиралась в шерсть и проникала даже сквозь пальцы, которыми Мауи зажал чувствительный мышиный нос. «Если я ступлю на сушу, то пропитаюсь зловонием и никогда не смогу отмыться», – в отчаянии подумал он.

Пока Мауи стоял, прикрыв слезящиеся глаза и сдерживая тошноту, к нему тихо подошёл Тайпен и сказал с привычной издёвкой:

– Неужели аромат нашей родины режет нежные глазки, рыбачок? Хе-хе! Ничего, привыкнешь, обживёшься. Полюбишь эту юдоль скорби и отчаяния для таких, как ты.

Стена прессованного мусора поднялась перед шебекой на недосягаемую высоту. В горе имелся проход, обозначенный исполинскими шинами от карьерного самосвала. Они стерегли вход в бухту.

– Впечатляет, да? – Тайпен упивался своей властью над пленником. – Вот она – зримая мощь нашей цивилизации! Куда вам до нас, жалкие дикари! Вы, поди, не встречали ничего сложнее банана?

Корабль шёл внутри просторного ущелья между мусорных кряжей, где перемигивались стеклянные бутылки и донышки консервных банок.

Позади остались голубые волны и окна в глубину. А тут вода как трупная жижа: в ней плавали пластиковые пакеты, гнилые водоросли и разбухшие плюшевые игрушки. Шебека бодро протолкалась среди всякой дряни и вышла в широкую бухту, окружённую мусорными валами со всех сторон. Здесь, в удобной гавани, «Мару» бросил якорь.

Гунтур отдал команду, и матросы забегали, убирая паруса и приготовляя крепкие канаты с петлями на концах. В суете про Мауи забыли. Он с любопытством разглядывал место, куда занесла его судьба.

В порту были причалы из камней и прессованного мусора. Их покрывали куски пластика, нарезанные из разных упаковок. Это придавало причалам пёстрый, аляповатый вид.

К шебеке резво бежали крысы в грязном тряпье. А за ними трусил зверь, какого Мауи никогда не видывал. Он походил на крысу, но был раза в два крупнее. На заросшей рыжим мехом морде едва просвечивали чёрные блестящие глаза. А мощные резцы, выступавшие из-под верхней губы, внушали Мауи трепет. Похоже, крупный зверь был тут за главного.

Мауи не ошибся – бригадой портовых рабочих руководила нутрия по имени Августа. Её история примечательна и стоит подробного рассказа.

Когда-то Августа жила на вилле американского дипломата в Сиднее17 и была любимицей его дочери. Хотя нутрия имела всё, чего можно хотеть, приёмную семью она не жаловала. Однажды дипломат с семьёй отправился из Сиднея в Порт-Морсби – столицу Папуа – Новой Гвинеи. При первой же возможности Августа сбежала.

Помыкавшись некоторое время среди трюмных крыс, она перебралась в гостеприимное семейство вомбатов18. Общество добрых, но недалёких зверьков быстро наскучило Августе, и нутрия сошла на берег в Порт-Вила19. Там пароход делал остановку, чтобы принять на борт пассажиров и уголь. Затем судно отправилось дальше, увозя в закат безутешную дочь американского дипломата, скучавшую по пропавшей зверушке. А между тем эта зверушка стояла на причале и полной грудью вдыхала воздух свободы.