Первые минуты она просто перебегала от дерева к дереву, как все. Но когда она увидела тот самый брезент из своего видения, то испугалась. Ей очень захотелось развернуться и побежать обратно – чтобы не видеть, не участвовать, сделать вид, что не знаешь.

В тот же миг её кто-то сильно толкнул, и Кася повалилась на листву и какие-то ветки, а над головой что-то просвистело.

– Ты чего подставляешься? Не подставляй команду, новенькая! – сердито прошипела упавшая рядом рыжая девчонка. – Поняла?

– А ты поняла, что у брезента решится счет игры?! – Кася сказала это в сердцах, не подумав. И тут же пожалела. Ведь она знала, что нельзя, нельзя никому говорить о том, что она «видела». Девчонка сморщилась, посмотрела на неё, как на больную, поднялась и побежала в сторону.

Надо было исправлять ситуацию, а то ей потом скажут, что она заодно с «врагами», что знала что-то про этот сарай!

Кася побежала вперёд, осмотрелась и встала ровно на том же месте, которое ей сегодня виделось. Только рядом ещё никого не было. Но вот они приближались: и Петя, и Ника были уже почти за теми деревьями, где должны были получить по синей «пуле». Кася, пригнувшись, быстро и тихо обежала сарай, выглянула с другой стороны – точно! Кто-то в форме «синих» как раз поднимал ружьё. Кася оказалась быстрее: шарик красной краски расплющился о спину «врага» – девочка вскрикнула, обернулась – оказавшись Мирой, – а на крик и прибежали Петя и Ника.

– Полякова! Ты как к нам в тыл пробралась? – воскликнул именинник.

А Ника внимательно осмотрелась, потом подошла к Касе:

– Новенькая, а ты молодец. Я Ника.

– Знаю, – невольно улыбнулась она. – Кася.

– Ок, теперь «синим» не жить, пошли!

Они с Петей, пригнувшись, побежали вперед, Кася за ними. Последнее, что она увидела, убегая, было перекошенное злобой лицо Миры Поляковой. Но она о ней больше не думала.

«Красные» выиграли. И хотя среди «синих» кто-то ворчал, что это было подстроено ради Иванова, что его папа всё купил, никто не мог бы сказать, что именно можно было купить и как повлиять на игру. И все «красные» знали, что выиграли честно.

Может быть, только Касю мучили небольшие угрызения совести. Но она решила о них не думать.

После полигона всех повезли в кафе. Девчонки поголовно ворчали, что такой сценарий дня рождения мог устроить только мальчик: у них даже не было возможности переодеться и привести себя в порядок. В кафе всё было «по-взрослому»: столы красиво накрыты, а у каждого прибора лежала карточка с именем гостя. Пять минут шума, столкновений лбами, пара уроненных ножей и два разбитых бокала – и все наконец расселись по местам. Касе быстро организовали место и приборы и посадили далеко от кого-либо, кого она успела узнать. «Но хорошо, что и от «фиф» далеко», – подумала Кася.

Блюда были вкусными и красиво поданными. Впрочем, все были жутко голодными, поэтому сметали всё принесенное, почти не оценивая красоту подачи.

Когда пришло время чая, в зал вошёл мужчина, чем-то неуловимо схожий с Петей. Ему тут же принесли микрофон, и он попросил внимания. Все затихли. Петин папа произнёс речь. В ней были и поздравления, и напутствия, и даже скромный рассказ о том, что его компания подарила лицею сына компьютеры, планшеты и технику для физических и химических исследований, рассказ про дружбу с директором лицея Абажуровым Вольфрамом Варфоломеевичем, про перспективы развития молодого поколения… Кася покосилась на Петю. По её представлению, у него должен был бы быть смущенный или скучающий вид. Но нет – он смотрел на отца с интересом и даже… восхищением, что ли.

Иванову-старшему зааплодировали. После чего внесли огромный торт с 13 свечками. После чая включили музыку, но танцевали человек восемь, не больше. Остальные сбились в кучки и болтали. Кася сидела одна. На соседний стул плюхнулась Ника: