«Идея смерти является колоссально важной в жизни магов, – продолжал дон Хуан. – Я привел тебе неисчислимые аргументы относительно смерти, чтобы убедить тебя в том, что знание о постоянно угрожающем нам неизбежном конце и является тем, что дает нам трезвость. Самой дорогостоящей ошибкой обычных людей является потакание ощущению, что мы бессмертны, как будто если мы не будем размышлять о собственной смерти, то сможем избежать ее.

<…> Без ясного взгляда на смерть нет ни порядка, ни трезвости ума, ни красоты. Маги борются за достижение очень важного понимания: у них нет ни малейшей уверенности, что их жизнь продлится дольше этого мгновения. <…>

– Да, – продолжал он, – мысль о смерти – это единственное, что может придать магу мужество. Странно, правда? Она дает магу мужество быть искусным без самомнения, но самое главное – она дает ему мужество быть безжалостным без чувства собственной важности» (VIII).

Действительно, странно. Благая весть о спасении бессмертной души, выходит, нужна только тем, кто ищет на этой земле убежища, кто бежит в страхе от смерти и спасается сладкими грезами о всеблагом Господе, Чьею Силою он будет избавлен от небытия. Устранение страха смерти через ее отрицание (что достаточно популярно как в мировых религиях, так и в ряде мистических школ всех направлений), по дону Хуану, – просто глупость.

Во-первых, это обманчивая мечта, во-вторых – красивая обертка, скрывающая горькую пилюлю нашего человеческого бессилия. Смерть как решающий факт существования должна быть почтительно признана, и только так достигается подлинное бесстрашие, высокий покой перед лицом надвигающейся бездны. Быть может, такая позиция для большинства людей просто невыносима.

«Когда воина начинают одолевать сомнения и страхи, он думает о своей смерти.

– Это еще труднее, дон Хуан. Для большинства людей смерть – это что-то неясное и далекое. Мы никогда всерьез не думаем о ней.

– Почему?

– А зачем?

– Зачем? Потому что идея смерти – единственное, что способно закалить наш дух» (II).

Собственно говоря, это известный психологический факт, чем меньше мы думаем о смерти, тем больше боимся ее. Именно страх заставляет нас не думать о смерти, считать ее «чем-то неясным и далеким», хоть подсознательно мы знаем, что это неправда. Смерть – штука достаточно близкая и предельно конкретная в своих ужасных симптомах. Но как превратить эту идею в определенное, постоянное, более того – позитивное чувство? Непостижимость любого волевого акта останавливает нас и погружает в недоумение.

«Дон Хуан всегда говорил, что единственным средством, сдерживающим отчаяние, является осознание смерти как ключа к магической схеме существования. Он утверждал, что осознание нашей смерти является единственной вещью, которая даст нам силу вынести тяжесть и боль нашей жизни и боязни неизвестного. Но он никогда не говорил мне, как вывести это осознание на передний план. Каждый раз, когда я просил его об этом, он настаивал, что единственно важным фактором является волевой акт, – иначе говоря, я должен принять решение сделать это осознание свидетелем своих действий» (V).

Значительную помощь в совершении подобного волевого акта может оказать максимальное приближение факта смерти к чувственному его переживанию.

Например, Мирра Ришар, духовная сподвижница Шри Ауробиндо (известная среди последователей под именем «Мать»), сказала по этому поводу: «Одно из самых сильных средств для преодоления страха – решительно обратиться лицом к тому, чего вы боитесь. Вы оказываетесь лицом к лицу с опасностью и больше не боитесь ее. Страх исчезает. Этот способ рекомендуется с йогической точки зрения, с точки зрения дисциплины. В древних обрядах инициации, особенно в Египте, чтобы практиковать оккультизм, как я рассказывала вам в прошлый раз, необходимо было полностью избавиться от страха смерти. Один из методов, который практиковали в те времена, заключался в том, что неофита укладывали в саркофаг на несколько дней, словно он умер.