Оба шагнули под свод, хрустя обувью по ледяным осколкам.

– Ты самостоятельно пытался решить конфликт магий? – хмуро спросила Люсиль, садясь на скамью, по другую сторону от Мариэль, на бледном лице которой застыло отсутствующее выражение. – Глупо. Ты сильно рисковал.

– Но ведь получилось же, – устало откликнулся Арман. Тяжело встал, набрал снега в пригоршню и протёр лицо.

– А стену зачем поставил? – Антуан присел, заглядывая в мутные глаза сестры. Зрачки в них вдруг расширились, девушка застонала, схватившись за голову, и юный провокатор поспешил отойти в сторону. – Мы бы помогли…

– Вы бы её добили. Прекрасно знаешь, что в критической ситуации вмешательство разных магий равно контрудару. Поэтому я закрылся от ваших потоков.

Мария осмелилась поднять взгляд. В настоящий момент её больше волновал не тот факт, что она могла снова умереть, а то, что парень Люсиль поцеловал и не один раз её, Машу-Мариэль. Пусть это даже было сделано в целях спасения, но тем не менее. Хихикающий Голос только подливал масло в огонь.

– Я хочу домой, – пробормотала Мария. – Мне плохо.

Люсиль вздохнула и полезла куда-то под плащ:

– А так хорошо день начинался… Подожди, сейчас, – вытащила небольшой узкий флакон, зубами открыла пробку и протянула подруге, – выпей.

– Что это?

Вместо ответа Люсиль повернулась на скамье и развернула Мариэль за плечи к себе:

– Скажи-ка правду, подруга, ты ведь так ничего и не вспомнила? Солгала лекарю, да? Потому что если бы ты помнила то, чему учат нас с самого детства, – принимать чужую магию – этого бы не случилось!

– «Давай твою лапку!» – сказал один кролик, – пискнул Антуан и протянул свои руки ладонями вниз.

Люсиль улыбнулась углом рта и снова сердито обратилась к Мариэль:

– Вот именно. Как можно было забыть этот стишок, который нам вдалбливают с рождения? Как ты могла допустить отравление магией, да ещё Армана, м? Чего молчишь? Признавайся!

Маша покачала головой:

– Я ничего не помню. Вообще.

Антуан присвиснул и с интересом прислонился к стене, готовый слушать.

– Ни про магию, ни про то, как надо к ней относиться? Что вообще у тебя за дар? – Маша неопределённо пожала плечами на вопрос, и Люсиль вопросительно повернулась к Антуану. Тот откашлялся, готовясь рассказать интересное:

– По всем признакам, огневик. Вчера запустила в меня бейлар, а потом её вывернуло на лестнице. Может, её дар ядовитый сам по себе? – с долей язвительности предположил братец.

Люсиль задумчиво вложила в вялые пальцы подруги открытый флакон:

– Пей. Почти понятно. Если огонь Мари был настолько слаб, что отравился от простого прикосновения к магу воды, то как она могла создать бейлар?

Арман покачал головой и вытянул ноги, садясь на свободное месте, по другую сторону от Мариэль:

– Огонь, возможно, в Мари и есть, но я уверен, что она менталист. Какой конкретно, не скажу, но этот дар у неё есть. И не спорьте со мной: я двадцать лет с менталистом живу.

У Антуана открылся рот:

– Не хочешь ли ты сказать, что у моей сестрёнки две основные магии?.. Как-то это нечестно… – нервно вышел из грота. Через минуту снежки один за одним полетели в ближайший ствол дерева. – Надо нам всем тоже задрыхнуть у водопада!

Люсиль рассмеялась:

– Не завидуй, Анчи, если у Мари две конфликтные магии, то она первая пострадает… Эй, подруга, очнись! О тебе разговариваем! – златовласка весело толкнула плечом Мари, задумчиво потирающую лоб. – А вообще, знаете что? Мы все должны помочь ей вспомнить.

– Господин Майн сказал, что её память сама восстановится, но через октагона два-три, не раньше. Не вижу особого смысла тратить время на это, а научить принимать чужую магию надо, считаю, – Арман потянулся, лениво поднялся и вскоре вместе с Антуаном соревновался в меткости.