– Добрый день, сир Аурелий, как поживаете? – вежливо поздоровался Антуан.

– Благодарю, молодой сир. Как ваша матушка себя чувствует?

Мария вздохнула, тряхнула головой, прогоняя тошноту, и заставила себя сделать книксен перед хозяином дома, поздороваться. Мужчина со сдержанной улыбкой кивнул и показал рукой наверх, приглашая следовать за ним по этой… этой восхитительно шикарной лестнице!

Гостья пришла в себя и теперь с жадным любопытством рассматривала убранство. Если у де Венеттов замок казался большим домом (по крайней мере, так он выглядел внутри, ведь наружу Маша ещё не выходила), то у де Трасси замок спокойно можно было назвать дворцом, своей красотой напоминающим Екатерининский дворец, отдекорированный Растрелли. В Питерских дворцах Маша никогда не была, но передач-то про них насмотрелась ого-го!

Сам хозяин – господин Аурелий (даже в его имени переливалось золото) – был под стать жилищу: важный, с прямой спиной, блестящими молочно-белыми сапогами до колен поверх светлых брюк и малиновым камзолом, расшитым золотыми нитями… золотыми пуговицами. В довершение образа, его коротко стриженная шевелюра тоже отливала золотом. Становилось понятно, что Люсиль – точная копия своего отца, им и одежду, наверное, в одном ателье шили…

Но когда гости поднялись на второй этаж, в обеденный зал, Маша поняла: нет, Люсиль похожа на обоих родителей. Мать подруги, сирра Камилла, точно так же напоминала дорогущую красивую куклу, украшенную золотом. Наверное, в молодости, супруги де Трасси встретили друг друга и сказали: «Как мы похожи! Давай поженимся!» Голос одобрительно хмыкнул, чем вернул Машу из задумчивости.

Антуан поздоровался с матерью Люсиль лёгким поклоном головы, не сделав попытки приблизиться. Находящийся здесь Арман сделал то же самое, приветствуя вошедших, ну а господин Майн и вовсе не сменил позу, как сидел нога на ногу, так и остался.

«Дурёха, маги могут касаться друг друга, только если являются родственниками или хорошими друзьями!» – Голос фыркнул на очередное размышление Маши над странностями местного этикета. «Почему?» – она заинтересовалась ремаркой своего персонального собеседника, не услышав вопрос г-жи Камиллы. «Потому что одна магия может не принять другую, и оба мага получат повреждение! Ты это… слушай, что тебе говорят!» – рявкнул Голос, и девушка вздрогнула.

– Простите? – краснея, она извинилась перед золотой леди.

– Матушка интересуется, как ты себя чувствуешь, – Люсиль повторила вопрос.

– Благодарю вас, намного лучше.

Г-н Аурелий, севший в кресло несколько минут назад, поднялся:

– Ну что ж, думаю, за обедом мы поговорим обо всём. Прошу вас, дамы…

Во время обеда Аурелий и его супруга весьма тактично расспрашивали гостей о событиях последних дней в замке де Венетт. И Маша то и дело, под руководством Голоса, пинала под столом ногу рядом сидящего Антуана, когда тот готов был сболтнуть лишнее. Столичный лекарь же заинтересовался случаем Мариэль, её амнезией и особенно периодом глубокого сна.

– Мне ничего не снилось, господин Майн, я уснула под Ирминсулем и проснулась в окружении любящей семьи. Вот и всё, – скромно ответила Маша. – И сейчас уже почти всё вспомнила.

– Ну, ты даёшь! – позже, когда взрослые посчитали, что вытянули из гостей всю информацию и отпустили молодёжь развлекаться на улице, Люсиль хохотала, изображая подругу, скромно отвечающую на вопросы. – Смотри, смотри, какое у тебя было лицо! Вот такое… Да?

Все четверо, тепло одетые, вышли во двор замка. Его центральная часть была занята большим круглым фонтаном, припорошенными снегом пирамидальными деревьями, похожими на ели, и белоснежными статуями, практически невидимыми на общем заснеженном фоне. Маша засмотрелась на одну, встала перед фигурой высокой красивой женщины, держащей чашу в руках. Глаза её были прикрыты, а во всём образе разлилась безмятежность. Что должно быть в этой чаше? Может быть, терпение? «Магия там, могла бы и догадаться! Это Владычица… Ах, ты!..»