Челюсть задрожала, и горечь растеклась по рту. Почему все беды на мою голову?

— Записи…рабочие моменты. Мои разработки…— чуть ли не разревелась я, понимая, что, если это попадет в руки пиратов, случится столько бед, что и представить невозможно.

Анвар поджал губы, сжал кулаки и поднял глаза к потолку, будто мысленно считал до десяти, чтобы успокоиться. Мне же счет не помогал. Хотелось убиться головой о стену.

— Мила, — через усилие, чрезмерно мягко произнес мое имя, — скажи мне, кто в наше время хранит ценные записи на бумаге?

— Я храню, — виновато пропищала, вжав шею в плечи.

— Это я уже понял, — покачал головой и набрал что-то на своем мобильном устройстве.

Я села на край дивана и уронила лицо в ладони. Столько лет наши разработки никому не были нужны! Сколько бессонных ночей мы провели, изучая истории больных! Сколько нервов потратили, пытаясь убедить, что синдром Клаца можно исцелить, что мы близки к этому. И теперь, когда остался последний важный шаг, меня пытаются убить, а тетрадь с записями крадут. Зачем? Чтобы вернуть разработки на нулевой уровень? Так я помню почти каждое слово. Чтобы выдать за свои? Так слишком сырые пока. Впереди еще много работы.

— Мила-я, — Анвар подошел близко-близко и медленно опустился на колено передо мной, — расстраиваться не нужно. Я верну твою рукопись. И обязательно найду того, кто ее выкрал.

Он поправил мокрые волосы, упавшие вперед и, мягко сжав запястья, убрал с лица руки. Не знаю, как выглядела в его глазах. Я хоть и не плакала, все равно глаза пекло, а лицо казалось опухшим. Но в его взгляде не было отвращения. Только забота и покровительство.

— Я все решу, Мила-я.

Господи! Как же долго я ждала этих простых слов: «Я все решу». Как же мало надо для того, чтобы почувствовать себя под защитой. Нужной и ценной.

— Спасибо! — не раздумывая, я обняла его, прижалась к груди и положила голову на плечо. А когда его руки легли на спину, обнимая в ответ, спокойно выдохнула, будто избавилась от многотонного груза, который долгие годы тащила на себе, — спасибо.

Наши объятия из благодарственно-утешающих быстро перешли в разряд интимных. Аромат обнаженной кожи манурца действовал как наркотик, заставляя прижиматься к нему еще теснее, я пыталась незаметно тереться щекой о его плечо, шею, все глубже втягивая мужской запах. Но судя по тому, что Анвар почти не дышал, моя конспирация с треском провалилась.

— Мила, вам нужно отдохнуть. Поздно уже, Мира, наверняка спать хочет,— аккуратно отстранился, поднимаясь на ноги.

Я согласно кивнула и запахнула халат потуже, оставляя руки скрещенными на груди, будто это могло помочь скрыть от манурца мое смущение. Я не понимала, что он испытывает в этот момент, но точно не отвращение. Тогда почему отстранился? Ведь часом ранее сам целовал.

— Здесь только один диван...— решила поддержать тему, но не очень удачно. Подумает еще, что я озабоченная сексом одинокая баба. Еще фаллоимитатор этот в чемодане. Господи!

— Там за дверью спальня. Но, думаю, вам с Мирой лучше спать в моей капсуле. Вы поместитесь.

Он прошел к пустой стене, приложил ладонь к сканеру, одиноко мерцающему синим светодиодом, и панели разъехались в стороны, являя нам небольшую комнатку с широкой кроватью на высоких ножках.

Анвар вошел в спальню, нажал пару кнопок у изголовья и легко покатил кровать в гостиную.

— Это капсула? Выглядит как обычная кровать.

Анвар лишь улыбнулся и установил ее прямо по центру.

— Я обещал Мире почитать, так что пока она не уснет, посижу с вами. Если ты не против.

Я только и могла, что хлопать глазами. Какое сопротивление? О чем, ты идеальный мужчина?