Почему он не может просто держать член в гребаных штанах?

Меня это едва ли трогает, но серьезно, насколько сложно проявить к человеку элементарное уважение? Не в силах больше выносить это притворство, я молча поворачиваюсь и направляюсь внутрь, хочется сбежать. На сегодня с меня хватит. Я пробираюсь сквозь толпу людей, пока не достигаю дверей заднего дворика, пересекаю кухню и оказываюсь в конце длинного широкого коридора. Побег уже в пределах моей досягаемости, и тяжесть в груди наконец-то начинает спадать.

– Мэделин, на пару слов,—резкий голос отца пронзает меня насквозь, останавливая на полпути, и когда я поворачиваюсь к нему, он кивает головой в сторону своего кабинета.

Я издаю глубокий стон, но натягиваю на лицо еще одну фальшивую улыбку, как будто это не самая худшая ночь в моей гребаной жизни, и послушно следую за ним.

Кабинет моего отца – его отражение: чистый, холодный, архаичный, он ему подходит. Он неплохой отец, просто старомодный. Мне приходится бороться с ним на каждом шагу, и пока Джош большую часть времени находится рядом, прикрывая мне спину, мне легче это выносить. Однако, как только дверь за мной захлопывается, я тут же чувствую себя в ловушке. Отец направляется к своему столу и жестом приглашает меня сесть напротив него, как будто это не более чем деловая встреча. Для него это и есть деловая встреча. И снова я выполняю его молчаливый приказ, сажусь и жду. Он, не торопясь, наливает себе виски, после чего в конце концов садится и смотрит прямо на меня.

– Я упорно трудился, чтобы наша семья была такой, какой она предстает сейчас, Мэделин, ради тебя, твоего брата и мамы. Все, что я делаю, – это помогаю нашей семье оставаться на вершине.

Я слышала эту речь уже тысячу раз, но все равно улыбаюсь и киваю. Он продолжает:

– Но иногда того, что я делаю, недостаточно. Иногда мне нужно опереться на других людей, чтобы расширить наш бизнес и открыть двери для новых возможностей, – он начинает меня слегка раздражать, но моя привычная улыбка остается неизменной. – Наверное, я просто задаюсь вопросом дальнейших перспектив.

Последние слова он произносит скорее для себя, чем для меня, но я наклоняюсь вперед и протягиваю руку через стол, кладя ее поверх его ладони. Жест любви, который мы обычно не разделяем.

– Просто доверься интуиции, папа, – я повторяю слова, которые Джош всегда говорит мне, и отец улыбается, но улыбка не отражается в глазах.

– Ты слишком много времени проводишь со своим братом, – вздыхает он, а после выдергивает свою руку из-под моей, встает и отворачивается к окну, бесстрастным тоном добавляя, – на Рождество мы объявим о твоей помолвке с Брэдли Торном.

Я отшатываюсь, как от пощечины, и снова прокручиваю в голове его слова. Я, наверное, ослышалась?

– Прости, что? – удается мне выдавить из себя. Я не верю своим ушам, он не может говорить серьезно. – Ты хочешь, чтобы я обручилась с Брэдом, – парнем, которого я только что застукала трахающимся в кустах с официанткой?

Мой голос повышается, и отец вздрагивает от грубости, без сомнения, внутренне порицая меня за подобную вольность, однако он, похоже, не разделяет моего возмущения.

Когда он снова переводит взгляд на меня, его лицо остается бесстрастным.

– Его отец – один из самых успешных бизнесменов в штате, и однажды Брэдли собирается занять его место. Ему нужна хорошая женщина рядом.

– Так отведи его на чертов скотный двор и дай ему выбрать, – перебиваю я, вставая со стула. Моему возмущению нет предела. – Не верю, что ты вообще думаешь, будто я соглашусь на это, учитывая то, что я секунду назад тебе сказала. Я застукала его трахающимся с другой.