С трудом открыв слипшиеся глаза, Томас обнаружил себя в седле впереди русоволосого рыцаря с крупным носом. Рядом так же спокойно цокали еще несколько коней с воинами. Они шли через поле, приближаясь к огромным деревянным воротам в уходящей за горизонт каменной стене с узкими бойницами наверху. Эта стена была выше любых деревьев, во многих местах она поросла мхом и кустами. За ней виднелись грозные башни и коричневые черепицы.

– Привет, храбрец, – подмигнул рыцарь.

– Здравствуйте! – смутился Томас.

– Что? Придется знакомиться. Я Нильс. Ты?

– Томас. Меня зовут Томас Юрг.

– Эй, соня! – раздалось сзади.

Оглянувшись, юный селянин увидел белокурого красавца с вытянутым ликом верхом на дымчатом жеребце. Рыцарь широко улыбался, держа в руке спящего щенка.

– Не твой черныш? Тоже спит все время.

– Да, дяденька, это мой.

– Можно себе возьму?

– Пузанчика? Наверно…

– Небось женушке опять? – буркнул Нильс, хмуро разглядывая солнечные часы размером в пол-ладони. – Раз такой заботливый, бери ее с собой следующий раз. Ребята против не будут, поверь.

В этот момент гогочущие воины прошли деревянный мост над квакающим рвом. Перед ними со скрипом отворились грузные Северные ворота, охраняемые стражами в латах.

– Да здравствует король!

– Да здравствует Парфагон! – дружно ответил измотанный отряд.

Навстречу Томасу подул теплый ветер с тысячей новых запахов и звуков. Прямо от исполинских ворот начиналась многолюдная аллея, по краям которой зеленели каштаны и возвышались аккуратные здания. В шуме голосов царила беззаботная атмосфера. То тут, то там благоухали лавки со сладостями и сновали торговцы с лотками. Дети с визгом носились, так и норовя сбить с ног, а карманные собачки скалились из рук нарядно одетых дам. Куда его взгляд ни падал, везде что-то происходило, а на лицах опрятно одетых людей сияли улыбки.

Оказавшись в таком буйстве жизни, селянин вспомнил близких. Он изо всех сил держался перед своими спасителями, которые о чем-то ожесточенно спорили со стражей ворот. Но когда его приняла на руки и обняла пахнущая персиками женщина с короткими рыжими волосами и немного заостренными ушками, он не выдержал. Его губы искривились, и сверкающие слезы прыснули на сиреневое платье веснушчатой красавицы.

– Добро пожаловать в Парфагон, малыш, – лишь смог он расслышать из ее уст.

Первый месяц Томас не выходил из дома Доров. Кроме просторного холла, двухэтажное жилище имело две спальни, кухню, а также всегда залитую солнцем столовую. Во внутреннем дворе цвел фруктовый садик, обрамленный каменным забором. Селянину выделили уютную библиотеку на втором этаже, где книги занимали два широких шкафа. Там поставили дубовую кровать на вырост, а у друзей набрали целый ящик игрушек. Новая жизнь в столице, в добротном каменном доме и пропитанной книжным запахом комнате казалась чудесным сном, в который Томас долго не мог поверить, открывая глаза по утрам.

В доме также обитала Маргарита – старшая сестра Нильса, рыжеволосая женщина с мальчишеской стрижкой и глазами, всегда грустными из-за приспущенных уголков. И хотя она выглядела моложе брата, ее повадки ничем не отличались от зрелой женщины. Ее внуки уже повзрослели, а муж, известный трибун, так давно отдал жизнь за короля, что его внешность едва не стерлась из ее памяти.

Благодаря усердию Маргариты и жалованью Нильса в пять золотых монет их уютный дом блистал чистотой, а стол всегда ломился от яств. Нога Томаса быстро зажила. Теперь мальчуган был неплохо одет даже по меркам горожан. Вместо простенькой туники его наряд составляли светлые рубахи с разноцветными пуговицами, короткие коричневые штанишки с подтяжками, гольфы и кожаные башмаки.