Наверное, она могла бы обмануть его, если бы он не видел, как она провела разъяренных янычар и довольно ловко скрылась от неизвестного преследователя, и все это – в течение двадцати четырех часов. Да, было совершенно ясно: мисс Синклер что-то затевала. Но он, Беннет, уже к этому приготовился. Поэтому тут же сказал:

– Остальное обсудим по дороге. Когда мы отправляемся?

Она кокетливо улыбнулась. Такая улыбка очаровала бы его, если бы он не знал, что за ней скрывался какой-то подвох.

– На рассвете. Надо проделать большую часть пути до наступления жары.

– Сколько дней мы будем в дороге?

– Самое большее – два. Посол наверняка захочет показать вас на своем суаре в пятницу. – Она оглядела его с головы до ног. – У вас есть что надеть завтра? Но надо, чтобы ваш костюм не выдал нас.

Беннет кивнул:

– Да, разумеется. Я надену штатское платье, если вы, конечно, не предпочтете увидеть меня в турецком тюрбане.

Мари расхохоталась, и майор взглянул на нее вопросительно.

– Прошу прощения, – сказала она. – Я не думаю, что турецкая одежда сделает вас менее заметным. Английского костюма будет достаточно. Я не хочу, чтобы случайные люди узнали, что вы – армейский офицер. Можете притвориться… просто джентльменом, – добавила Мари с невинным выражением лица, что, конечно же, не могло быть случайностью.

– А есть кто-нибудь, кто сможет сопровождать вас ради приличия? – спросил майор.

Мари, казалось, задумалась.

– Ну… ведь я все равно пойду с вами… – ответила она наконец. – Так зачем же мне еще кто-то?

Беннет молча пожал плечами. Конечно, он бы предпочел сохранить ее репутацию безупречной, но пока что у него не было времени беспокоиться о светских тонкостях.

А девушка вдруг добавила:

– В этом городе не так много подданных Британии, чтобы сплетничать о моих поступках. А те из них, которые находятся здесь, для меня мало что значат. – Она гордо вскинула голову.

– Для меня они также ничего не значат, – ответил Беннет. – И вот еще что… Сегодня даже не пытайтесь снова уйти из дома. – Следовало убедиться, что Мари будет в безопасности, если ему придется оставить ее одну.

– Я уложу вещи и пораньше лягу спать. – Она направилась к закрытой двери, очевидно, ведущей в спальню.

В ее спальню… В спальню с настоящей английской постелью, с белыми полотняными простынями. Или, может, с турецким ложем с алыми шелками?

Беннет решительно приостановил бег своих мыслей, рисовавших образ Мари – обнаженной и ожидающей его в одной из комнат. И снова спросил:

– Так вы не покинете сегодня этот дом?

– Только завтра утром, вместе с вами.

Он коротко кивнул:

– Вот и хорошо. Я поговорю с вашим отцом перед отъездом.

Мари побледнела.

– Но он ничего не знает…

Беннет задержался в дверях.

– Я так и думал. Видите ли, я намерен попросить разрешения поухаживать за вами. Это поможет преодолеть некоторые трудности. Что вы говорите ему, когда уезжаете?

Она пожала плечами:

– Что рисую бабочек… Но дело не в этом. Даже когда отец не такой, каким был вчера, он поглощен своей работой и не замечает моего отсутствия.

– Так я увижу его завтра утром?

Мари едва заметно кивнула.

– Но он не вспомнит, что видел вас вчера. Он никогда не помнит. Я спрошу у Селима, можно ли будет его навестить.

– А вы не хотите пойти со мной?

Она прикусила губу.

– Нет, мне бы не хотелось.

– Вы опасаетесь, что он догадается о нашей игре?

Она избегала смотреть ему в глаза.

– Нет. Просто не хочу видеть, что он ведет себя так, как будто ничего не случилось. А ведь спустя несколько дней все начнется сначала… – Она кашлянула. – Пойду найду Селима.

Ему и раньше не нравилась ее притворная невозмутимость, но сейчас все было еще хуже. Сейчас он видел в ее глазах пустоту…