– Не дождешься, – проворчал Гуров и тяжело опустился в свое рабочее кресло.

– Будешь ворчать, и я на пенсию по здоровью выйду первым, – рассмеялся Крячко и подошел к столу Гурова. – Что это за сувениры? И как они связаны с твоим сегодняшним внешним видом? Очень сомневаюсь, что ты надышался свежего воздуха и нанялся в волонтеры. Тем более в воспитатели детишек на лето в одном из лагерей.

– Схватываешь на лету, – вздохнул Гуров. – Я сегодня нашел в лесу недалеко от ограды лагеря «Росинка» место, где убийца, видимо, какое-то время наблюдал за рабочим, прежде чем его убить. Можешь ерничать, Станислав, но я его не смог взять. Нож он обронил, когда я его пытался задержать, а окурки с того самого места. Этот человек с лагерными наколками на пальцах пытался собрать улики. А уж он убийца или нет – время покажет.

– Показательно! – Крячко сел возле стола и, положив подбородок на кулаки, стал рассматривать окурки. – Значит, киллер третьеразрядный, неумелый и накосячил. А заказчик приказал ему следы убрать. Это значит, что преступление готовилось впопыхах?

– Подожди, Стас, – Гуров потер усталое лицо ладонями. – Ты расскажи сначала, что выяснил у патологоанатома.

– Ну да, – кивнул Крячко. – Заключение заключением, а личное мнение часто значит многое в нашем деле. Пообщались мы душевно, с сомнениями нашими я ее познакомил.

– Ее? – Гуров вскинул брови.

– Ладно, не смотри так, – Крячко расплылся в улыбке. – Миловидная такая, молоденькая! Странно как-то видеть ее с трупами в одной комнате и понимать, что профессию она выбрала сознательно. Сразу возникают в голове мысли, что у человека были основания к такому выбору. Надеюсь, не психологические. А то ведь знаешь… Ну, неважно, короче, специалист она хороший и схватывает на лету. Мои сомнения поняла и рассказала, что средства существуют, в результате которых у человека случается инфаркт неожиданно для него и в подходящий момент для злоумышленника. Она якобы даже статью в научный криминалистический журнал на эту тему писала в прошлом году. Тут и контактные яды, и аэрозоли. Как правило, эти вещества, которые используют преступники, быстро разлагаются, не оставляя следов самого вещества, но отследить результаты его воздействия можно. И заподозрить их применение можно по некоторым особенностям сосудов умершего, еще по каким-то там признакам. Но этого я тебе пересказать не могу. Так вот, эта лапочка из мира мертвых сказала, что инфаркт не на пустом месте возник. Человек и правда в последнее время жил в напряженном режиме, а сердцем не занимался, хотя признаки проблем уже были при жизни.

– Значит, не убийство? – подвел итог Гуров.

– Скорее всего, просто совпадение чисто географическое, – согласился Крячко. – Совпало место и время. Я имею в виду место работы Тихомирова. Кстати, ты же с его женой беседовал?

Гуров беседовал с женой директора лагеря «Росинка». Он рассчитывал увидеть заплаканную женщину, с которой будет трудно разговаривать, но Людмила Сергеевна оказалась совсем не такой. Она осознавала горе, потерю, но ее характер трансформировал ситуацию совсем иначе, нежели у обычных людей. Эта стройная и еще совсем не старая женщина была раздосадована и даже зла. Прежде всего, конечно, на мужа, который не берег себя, не внял ее мольбам и довел себя до ручки на этой постылой работе, которая к тому же дает не очень много денег. И оставил ее и двоих детей одних на этом свете. Кто теперь будет их кормить, одевать, в люди выводить! А ведь как она просила, как умоляла.

И через весь этот поток возмущения, сожаления и осуждения Гурову все же иногда удавалось пробиться со своими вопросами и даже получать внятные ответы. Да, Тихомиров изводил себя на работе, отдавался ей полностью, потому что по-другому работать не умел. И на сердце жаловался, и даже стал меньше употреблять алкоголь, хотя приходилось в обязательном порядке посещать некоторые мероприятия вместе со своим руководством из администрации. И кофе пить перестал. Но вот от нервов, перегрузок деться некуда на такой работе. И поесть порой некогда, и выспаться тоже.