Кивнув, я пошла за Августом, мы пересекли холл и вышли через стеклянные двери в сад, утопающий в розах красного, желтого и нежно-фиолетового оттенков. В глубине виднелась оранжерея в виде пагоды, стекла внутри запотели от влажности. На другой стороне сада находился огромный вольер с птицами.

– Ого, – выдохнула я в восхищении.

– Лучше, чем разговоры о средневековых манускриптах, не правда ли?

– Манускрипт просто потрясающий, хотя я мало что в этом понимаю, – сказала я. – Я видела скрытую от посторонних глаз надпись.

– Мой отец от волнения не спал всю ночь.

– Сомневаюсь, что дяде Гарри тоже удалось хоть немного вздремнуть.

– А тебе? – И он с искоркой в глазах посмотрел на меня.

Неужели он флиртовал? Парни никогда так не поступают с умными девушками. Я буквально чувствовала, как прощаюсь с последними остатками мозгов. А ведь мой средний балл в школе составлял что-то вроде 4,3. Это сразит дядю Гарри наповал. Я попыталась прийти в себя, но выходило с трудом.

– Я спала прекрасно, спасибо. Не считая того, что встала в шесть утра вместо того, чтобы выспаться.

– О, я сам вампир.

– Да? – улыбнулась я. – И мне стоит тебя опасаться?

– Нет, обещаю не кусать за шею и вообще держать себя в руках. Я по ночам бодрствую, а потом все утро отсыпаюсь. Хотя сегодняшняя ночь – исключение, палимпсест и все дела…

– Ты, наверное, знаешь все о таких вещах?

– Да, но увидеть такое – настоящая редкость. Ну вот, мы опять говорим о книгах. Тебе, наверное, скучно. Давай сменим тему. Ты живешь в Нью-Йорке или гостишь тут?

– Я в гостях. Каждое лето приезжаю к дяде. А так живу с отцом в Бостоне. А ты?

– Я здесь родился, непосредственно в этом доме. Моя мама решилась на эти странные домашние роды.

– В самом деле? – Я приподняла бровь. Я была абсолютно уверена, что если когда-нибудь выйду замуж и у меня будет ребенок, то я воспользуюсь всеми услугами, какие врачи только смогут предложить.

– Да. Я родился прямо в ванной на втором этаже. В этот момент рядом с моей мамой находились две поющие подруги, акушерка по имени Хэвенли и мой бедный отец, который просто хотел, чтобы я родился в обычной больнице. Так что да, свой первый вдох я сделал в этом доме. И прожил здесь всю свою жизнь, как и мой отец. Сейчас я учусь в Нью-Йоркском университете, работаю на отца. Он надеется, что я унаследую семейный бизнес.

– Средневековых иллюминированных рукописей?

– Что-то вроде. Торговлю манускриптами, первыми изданиями и редкими книгами.

– На табличке значилось: «…и Сыновья». У тебя есть братья?

Он покачал головой.

– Мой отец и есть «и Сыновья». Они с братом унаследовали дело моего дедушки. Дядя умер десять лет назад, так что остался только мой отец. И я. «И сын». Но если честно, я хочу стать писателем. Создавать новые книги, а не собирать старые.

– Но ты же работаешь его помощником.

Он кивнул.

– Пока да, но я еще не определился. Я люблю старые книги. Но не так, как он. У моего отца есть рукописи. А моя страсть – в этом, – сказал Август, скрестив руки на груди, и улыбнулся, глядя на сад. – Вот тут я пишу, – добавил он и указал на деревянный стол, на котором стоял макбук.

– Здесь прекрасно. Ты сам ухаживаешь за садом? Сажаешь растения и придумываешь ландшафт?

– Что-то вроде того. Моя бабушка занималась садом, но потом многие годы он был никому не нужен. Так что я всего лишь возвращаю его к жизни. Мне нравится работать на воздухе. Мой отец не покидает пределы дома, так что я устроил здесь что-то типа собственной комнаты отдыха. Прямо тут.

Я подошла к вольеру. Оперения птиц были такими же пестрыми, как и оттенки роз.

– Они великолепны. А что это за птицы?