Через четверть часа Томми припарковал машину на посыпанной гравием стоянке напротив лесопилки. Можно было бы заехать прямо на территорию, но тогда бы мальчишки разбежались, а ему хотелось как следует их напугать. Он заглушил мотор и окинул взглядом громоздившееся перед ним унылое строение. Позади лесопилки печально и зловеще темнел лес. Где-то в глуши этого леса при желании все еще можно было отыскать остатки старой железнодорожной ветки. Томми нащупал в бардачке фонарик и хотел было прихватить рацию, чтобы позвонить Элен, но передумал: мальчишки могли услышать ее потрескивания. Он осторожно прикрыл дверцу машины и зашагал по дорожке. Гравий тихонько скрипел у него под ногами. И правда: внутри здания виднелся свет. Томми не знал точно, что это, фонарик или лампа: окна фабричного корпуса были разбиты и покрыты пылью, и огоньки мерцали еле-еле. Справа возвышалось второе здание, деревянное, похожее на первое, но поменьше. Обе постройки были тем немногим, что осталось от некогда процветавшей лесопилки. Ларк рассказывал, что когда-то в давние времена там было шесть или семь корпусов вроде тех, что остались, а на берегу реки стояла мельница, однако от них почти ничего не сохранилось. Только главное здание фабрики.

Через несколько минут Томми приблизился к темной громаде фабрики. Огромная уцелевшая труба вонзалась в темноту неба, подобно маяку. Снаружи виднелись деревянные балки, на которых держалась вся конструкция цеха. Наверняка мальчишки не знали, как опасно залезать в такие ветхие строения. Он поднял фонарик. Слабый луч света скользнул по земле. Вокруг валялись обломки кирпича и битые стекла, стены подпирали длинные деревянные жерди. Внутри слышались какие-то звуки. Томми обошел здание и оказался у отвесной подъездной дороги, уходившей в чащу леса.

– Как бы в реку не упасть, – пробормотал он, высвечивая фонариком черноту.

Слабый треск за спиной заставил его обернуться. Внутри фабрики явственно слышались шаги. На всякий случай Томми вернулся туда, откуда пришел: к центральному входу.

– Эй, парни, хватит на сегодня! Гасим сигареты и расходимся по домам! – крикнул он, шаря впереди себя фонариком.

Но никто не отозвался. Длинная увесистая балка преградила Томми путь. По балке пробиралась крупная крыса, до него донеслись звуки, напоминавшие сбивчивое дыхание.

– Фу, гадость! А ну быстро вылезайте! Хватит шутить: или выходите сами, или я вас вытащу за шиворот собственными руками и отвезу к шерифу!

Впереди что-то шевельнулось, но луч фонарика был слишком слаб и терялся во мраке. Томми сделал еще несколько шагов. До него донесся слабый звук, который шел откуда-то с другой стороны. Слева темнело несколько бревен. Клац, клац, клац…

– Какого черта?..

Томми продвинулся еще немного и напряг зрение. Какая-то темная масса отделилась от черноты и неуклюже двигалась ему навстречу. У него мелькнула мысль, что это мальчишка, к тому же пьяный: в его движениях было нечто странное, да и шел он не пойми куда.

– Патрик? Это ты? Честно говоря, не смешно.

Фигура ускорила шаг. Она двигалась быстро, размахивая руками и делая широкие шаги. Внезапно Томми испугался, что у него не выдержит сердце. Движущийся навстречу темный силуэт не мог принадлежать никому из мальчишек, он и человеком-то, скорее всего, не был. С бешено колотящимся сердцем Томми отступил назад и направил фонарик на фигуру, которая остановилась на полпути. Точно: сердце не выдержит.

– Привет, приятель.

Томми вскрикнул и повалился навзничь. Острая боль вонзилась в подреберье, смертельный ужас сковал все его тело.

Перед ним стояла гигантская марионетка.