Похоже, кому-то придется ответить за кражу школьного имущества, подумал Валерий. Нет никаких сомнений, что на новом канате попросту сэкономили, а распределенные на его покупку деньги из кассы присвоили. Следователь посмотрел на побледневшую Петрик – еще недавно он был уверен, что для своей школы эта железная женщина сделает все. Неужели это она провернула такую махинацию?

– Надо подключать ОБХСС, – подал голос Эдик.

– Зоя Михайловна? – Камышев обратился к директрисе. – У вас есть что сказать? Пока что не для протокола.

– Мой зам по АХЧ, – твердым голосом сказала Петрик. – Лев Миронович Котов. Я думала, что его промахи остались в прошлом… Я ошибалась. Значит, буду нести ответственность вместе с ним.

Директриса, поджав губы, резко вскинула подбородок. Похоже, она действительно была готова понести наказание, подумал Камышев. Такие люди, как эта Петрик, умеют признавать свои ошибки и недоработки.

Весь следующий час они потратили на то, чтобы дождаться сотрудников ОБХСС и ввести их в курс дела. Физрука на «скорой» отвезли в больницу, Котова задержали, а с Петрик, учитывая ее заслуги, пока просто взяли подписку о невыезде.

– Что думаешь? – спросил Камышев Апшилаву, когда они, закончив дела, наконец-то покинули здание и направились к «шестерке» со скучающим от безделья Матвеичем.

– Петрик жалко, – ответил курчавый коллега. – Она же реально за школу болеет, по ней видно. Лет пятнадцать уже директор, еще я ее помню. А этот Котов ее под монастырь подвел как своего непосредственного руководителя.

– Это понятно, – терпеливо кивнул Камышев. – А на то, что Ваня рассказывал, как смотришь?

– На самом деле пацаненок не так уж и не прав, – покачал головой Эдик. – Про кладбище мотоциклов он, конечно, загнул. И про эту дурацкую черную простыню… Однако парни после тех танцев действительно пропадали, как и наш старик, кстати, рассказывал. И девчонку странную многие видели, за которой «Волга» приезжала. Те, кто с ней дела не имел, все выжили. А кавалеры незадачливые, которые провожать ее ходили, теперь явно в лучшем мире. Найти их во всяком случае так и не смогли. Даже тел. А танцульки потом в итоге прикрыли, и в парк этот особо никто не ходит теперь. Бабки говорят, мол, место проклятое, потому что на костях.

– Понятно, – кивнул Валерий. – Только скажи мне честно.

– Я всегда честен! – вскинулся Эдик. – Я вообще-то советский милиционер, я присягу давал!

– Ладно, не кипятись, – Камышев примирительно выставил руки вперед. – Просто сам понимаешь… Выглядят все эти истории, мягко говоря, не очень убедительно. Черная «Волга» без номеров, на которой ездят загадочные иностранцы в шляпах, пропавшие мотоциклисты…

– К тому, что городской парк стоит на проклятом месте, я и сам отношусь скептически, – усмехнулся Апшилава. – Но парни после танцев и впрямь пропадали, тут Матвеич не врет. Можешь у нашего майора спросить, дело в архиве лежит. А убийц действительно так и не нашли. Как, впрочем, и трупы.

– А «Волга»? – спросил Камышев.

– Что «Волга»? – Эдик был заметно сбит с толку.

– Ну, за девчонкой той на самом деле «двадцать первая» приезжала? – Валерий решил уже не осторожничать, а спросить напрямую. – Или Матвеич просто местную байку пересказывает?

– Рассказывают, что да, именно «двадцать первая», хотя и про «Чайку» я тоже слышал, – усатый следователь неопределенно пожал плечами. – Сам-то не видел, хотя на те танцы одно время ходил. Потом родители запретили, когда слухи о похищениях поползли. Да и лет много прошло, что-то наверняка забылось. Говорят, там какой-то член КПСС на этой черной машине разъезжал – то ли из соседнего района, то ли из Калинина. Черт его знает, как оно на самом деле было.