– А этот сопляк, карачун его задери, – темнокожий книготорговец недобро покосился на Григо, – был среди бандитов, которые на нас напали. А потом он заткнул нам рты, как каким-то…

– Григо Вага Печальный, – объяснила девушка, – и наивный. Бандиты его обманули. Григо думал, они благородные «и», а вы преступники.

– Кому я продаю книги в этой глуши, тебя не касается, – обратился Трох Картриф к юноше. – Но тебе я дам один совет совершенно бесплатно! Запомни, молодой человек, благородные души от бандитских можно отличить по тому, как они относятся к книгам.

– Мародерство, грабежи, насилие и убийства, – вздыхала Дженна, подтягивая стремена. – Ну здравствуй, Север…

Все перечисленное она искренне презирала, но все же саблю и лошадь решила забрать как плату за нанесенный ей ущерб. После столкновения с бандитами вырез на горловине платья превратился в слишком откровенное декольте. Это можно было поправить, но вот изящная вышивка в виде плюща была разорвана в клочья.

Несмотря на внешнюю декоративность, сабля оказалась довольно добротной. Она была легкой, но кривизна клинка и отдаленный от эфеса центр тяжести увеличивали силу удара. Деревянные ножны были обтянуты тонкой черной кожей и покрыты узором, похожим на какой-то герб.

Девушка припомнила, что такой же рисунок она видела и на некоторых доспехах, которые поделили между собой разбойники. Орнамент был выполнен в виде древа в цветах. На его ветвях сидели птицы. Цветы и листва переливались разноцветной эмалью, а глаза птиц были инкрустированы кроваво-красными самоцветами.

В лошадях Дженна не особо разбиралась, поэтому выбирала ту, что казалась посговорчивее. Одна из коняг приглянулось ей больше других. Большая, косматая, с основательными мохнатыми ногами, она отличалась добродушным нравом.

Если другие животные при приближении Дженны начинали заметно нервничать – шарахались в сторону, фыркали и стригли ушами, – то эта лошадь вела себя спокойно. Ее круп был настолько широк, что, откинувшись назад в седле, на нем можно было свободно разместиться, как на лежанке. И, что особенно важно, кобыла против этого не возражала.

– Ее зовут Марта, – сообщил Григо Вага. – Главарь относился к ней ревностно. Не знаю почему… Вряд ли это боевой скакун.

– Много ты понимаешь в боевых скакунах, – хмыкнула Дженна.

Девушка откинула со лба лошади белую челку и доверительно посмотрела в ее большие глаза. Она провела рукой по гриве и прижалась щекой к серебристой в мелких яблоках шее. Дженне было зябко, и животное казалось ей горячим. Наемница наслаждалась этим теплом и размеренной ритмичной мелодией жизни, которую отбивало сильное сердце лошади.

«Ты не боишься меня, – подумала она. – Ты будешь моим другом».

Пока Дженна правила платье, а затем искала подходящие для пращи камешки, книготорговцы починили телегу, впрягли в нее конягу и теперь скрупулезно собирали среди кустов черники свой драгоценный груз. Григо Вага – видимо, во искупление – помогал им как мог. И кажется, между ними даже завязался весьма дружественный разговор.

– Значит, ты писатель, собиратель сказок и истин? – переспросил Трох Картриф. – И как же тебе, южанин, удалось пересечь горы и попасть в наши края?

Он перевязал веревкой стопку книг и выпрямился, чтобы раскурить трубочку.

– …Сказаний, – поправил Григо, с интересом принюхиваясь к аромату табака. – Я верю Единому. Он ведет меня неизменно верной дорогой… На перевалах Аркха я чуть было не испустил дух, но меня подобрали странствующие трубадуры – Дети Свободных Дорог.

– Ну надо же, – ухмыльнулся брауни. – Артисты-сиды – слыхал я о них; одни из немногих жителей Эльхайндрэя, что предпочли заветным лесам дороги.