Я помолчала, чувствуя, как гулко бьется внутри меня возмущенное сердце.

– Я не позволю вам убить моего ребенка! Не позволю! Он ни в чем не виноват! – выкрикнула я.

Внезапно генерал удивленно поднял брови.

– При чем здесь убить ребенка? – спросил он, глядя на меня сверху вниз.

– Но вы же сами сказали, что это – решит проблему раз и навсегда! – произнесла я, глядя на него.

– С тошнотой это решит проблему! – повысил голос генерал. Глаза его сверкнули.

Что?

Мои глаза скользнули по флакону.

– Чтобы вы есть могли нормально! Слуги донесли мне, что вы не можете есть! Я поднял ротмистера Клепфорда! Тот посоветовал мне хорошее средство, которым пользуется его жена! – произнес генерал. – Я послал за ним к аптекарю.

– Я … я думала, что вы хотите избавиться от ребенка, – прошептала я, положив руки на живот.

Нда, неловко получилось.

– Какого же вы обо мне мнения! – выплюнул генерал. – Я, значит, узнаю, где принимает портниха, способная пошить для специальные платья с поддерживающим корсетом. И какая у нее сейчас очередь. Не все портные делают правильные платья! Я тоже уже об этом узнал. Там достаточно не там перетянуть, и все! Ребенок задохнулся! Или матери больно!

Мне казалось, что это – сон. Нет, это – действительно сон! Таких мужчин не существует! Они вымерли, кажется, в … эм… Затрудняюсь сказать в каком веке. Но до нас они не дошли. До нас, в основном, дошли потомки тех, кто на дуэлях за честь не стрелялись. Короче, от принца на белом коне до нас дошли короны и блохи. Или блохи в короне.

– Правда? – прошептала я, а у меня по щекам покатились слезы. Мне было ужасно стыдно перед мужем за то, что я так о нем плохо подумала. Мне тут же захотелось спрятать лицо в руках, накрыться одеялом и сгореть от стыда.

– И кстати, – произнес генерал, глядя на меня. – Плакать вам не рекомендуется.

В этот момент его голос стал почти мягким.

– Давайте на чистоту, – вздохнул генерал, видя мое состояние. – Вы сейчас же вытрете слезы, сядете в кресло, а я скажу вам как есть.

Он протянул мне платок, а я осторожно вытерла мокрые щеки. Кресло, на котором сидела матушка в своем пышном платье, жалобно скрипнуло.

– Я не в восторге от новостей, – произнес генерал, глядя мне в глаза. – Но, раз я вчера дал клятву вам, значит, ее слышал и ваш ребенок. Я поклялся, что буду заботиться, защищать, любить… Вас. Обоих. На счет заботы – за это можете не волноваться. На счет защиты – тоже. А вот любить… Я постараюсь любить вас обоих. Я буду учиться любить вас двоих. Вы просто мне не оставляете выбора. Но при одном условии.

– Каком? – прошептала я, чувствуя, как у меня все внутри сводит при мысли о благородстве этого мужчины.

– Ребенок никогда ни при каких обстоятельствах не узнает, что я не его отец, – произнес генерал, глядя мне в глаза. – Это второе условие, которое я вам ставлю. Надеюсь, вы помните про первое!

Он помолчал.

– Я многого не прошу, – произнес генерал, пока я сидела, положив руки на свой живот. – А я буду учиться любить. Заново.

– Вы… вы… – прошептала я. Мне так хотелось поблагодарить его… От всего сердца… Я никогда в жизни не встречала таких, как он. Платья! Он ищет портниху, чтобы мне пошили правильные платья! Чувства переполняли меня, а я не знала даже как их выразить. Я никогда в жизни не встречала таких мужчин! Никогда! И теперь у меня в горле стоял ком.

– Я … надеюсь… – прошептала я, сдавленным голосом. – У вас … по-получится…

Я почувствовала, как меня рука утерла мои слезы, а мне дико захотелось прижаться к ней.

Встав, я нервно прошлась по комнате. Чувства внутри бушевали, а я не знала, как их выразить.