– Причину тебе объяснили?

– Какая-то бодяга. Украина первая, кто в мирных условиях сбивает гражданский самолет. На этой основе определенная группа людей встает во главе вооруженных сил двух стран. Может, «наверху» это звучит в порядке вещей, а для меня это полная бредятина.

– Я поняла. Пока.

Андрей хотел верить Мэлоди. Вот уже во второй раз она снимала с него груз. Но как верить ей, капитану военной разведки Израиля, человеку, который его завербовал? Уже через несколько минут он увидит Парубного: «Все-таки дернулся, гад?» И – по морде!..

Бежать. Капитан беспомощно оглянулся. Брать деньги и бежать. Какой дурак станет его искать? Кто захочет засветиться в его поисках? К чему военной разведке лишние расходы? Мщение ради мщения? Это даже актом не назовешь, так, онанизм под одеялом.

Тель-Авив

Мэлоди положила трубку. С минуту раздумывала. Первая мысль: военная разведка вела игру за ее спиной. Хотя по всем канонам ее были обязаны включить в состав опергруппы. Она одна из немногих, кто знал правду о трагедии над Черным морем. А сейчас выясняется, что только часть правды. «Аману» в сто раз безопаснее привлечь к работе людей, подпадающих под определение «носитель информации». Зачем разведка водит хоровод и ширит круг? Чтобы скрыть что-то внутри него?

Мэлоди стало страшно. Она узнает о диверсии, как с листа прочтет руку, которая кровью выписала события в октябре 2001 года. На этот раз всевозможные комиссии доберутся-таки до ракетного полка в Евпатории. Но виновника очередной трагедии к тому времени уберут.

«Беги в „Аман“, – подстегивала себя Мэлоди, – докладывай о телефонном звонке из Евпатории, будь умной девочкой». Однако понимала, что военная разведка бежала от нее, ей уже ни за что не догнать эту смертоносную машину, развернувшую башенное орудие в ее сторону.

Конечно, Мэл нашла причину в себе, Эли и Маркосе. Два года назад при их непосредственном участии был создан Комитет, в который вошли родственники погибших в октябре 2001 года. Цель создания этого органа была облечена в двойную защиту: предотвратить потенциальную диверсию любыми способами, включая крайний – это передача секретных материалов спецслужбам третьих стран. Три офицера ВВС затеяли опасную игру, но в первую очередь ставили перед собой заградительный щит. Возможно, ключевой стала фраза Эли Сайкса: «В первый раз погибли гражданские, и дальше может случиться то же самое». Эли сдержал обещание и выколол на плече «Имел я вашу войну!».

Настораживал и другой момент. О них словно забыли. Их работа теперь заключалась в сборе открытых данных: пресса, интернет; как на иглу, их подсадили на контент-анализ – разбор содержания текстовых документов. Их «заслуги перед отечеством» канули в бездну, о которой не переставал твердить Сайкс.

…Мэлоди долго смотрела на управляющего семейным отелем.

– Клод, у тебя есть свободный номер?

– Мэл, даже если бы его не было… Для тебя – все что угодно. – Клод вручил ей ключ от комнаты.

– Отлично! Если мне будут звонить, переключай на этот номер.

Поднявшись на второй этаж и открыв комнату, Мэлоди сняла плащ и устроилась в кресле, позвонила Сайксу на работу:

– Эли, надо встретиться. Срочно. Я в «семейке» у Клода. Предупреди Маркоса.

Эли и Маркос. В 2001 году они заняли жесткую позицию. В то время они казались себе миротворцами без страха и упрека. Страха не было потому, что потенциальная диверсия лежала на краю вероятности. Их борьба виделась виртуальной игрой, в которой выиграть хотели только они, в запасе несколько жизней, и они уверенно жили на привязи оптоволокна. Может быть, причиной этому был капитан Абрамов. Он пришел к ним со своей кувалдой и клином и выбил клин разведотношений. Они работали без оглядки на свои ведомства – до поры до времени. Разрыв произошел по вине Мэлоди, но она снова вернулась на прежние позиции, уже порядком повзрослевшая. Истинные причины катастрофы позволили ей сделать ровно столько, на сколько позволяли рамки ее принадлежности к военной разведке. В этой точке круг и замкнулся.