– Не знаю, – вздохнула Сара, – я подумаю. Спасибо вам.

Она развернулась и пошла в Эдам по тропинке через лес. Конечно, ей хотелось спасти сына и уехать подальше отсюда, но всё её воспитание и предыдущий образ жизни никак не состыковывались с этим желанием. У неё уже сложились определённые стереотипы мышления, и нужно было ещё большее потрясение, чтобы их изменить. Сейчас ей хотелось только одного – быстрее добраться к своему малышу, который лежал там один и умирал. Она вздрогнула и побежала.

После часа бега она практически выбилась из сил, но зато уже была дома. Ариэль так и лежал в той же позе, что она его оставила. Видимо, паралич уже понемногу охватывал его тело, но дыхание ребенка ещё было ровным. Сару всю трясло, когда она достала таблетку и положила её в маленький ротик, а потом влила в него воды. Ариэль пошевелился и сглотнул. Сара опустилась рядом на стул и тихо зарыдала. Она и не заметила, как отключилась. Когда она очнулась, то увидела, что прошло только пятнадцать минут. И тут раздался громкий детский плач. Малыш проснулся и заворочался в кроватке. Его глаза были открыты, мертвенная бледность пропала, равно как исчезла и температура. Всего лишь за такой короткий промежуток времени маленький «боб» победил самую страшную болезнь на планете. И вот уже Ариэль плакал не от того, что ему было плохо. Его стремительно выздоравливающий организм просто хотел кушать.

Утром Сара сразу отправилась прямиком к доктору Прусту.

– Ну что, помер? – вместо приветствия осведомился врач. – Хочешь, чтобы я засвидетельствовал смерть?

– Нет, – ответила женщина, с трудом сдержав гнев, – он выздоравливает.

– От болезни Паркера? – скептически хмыкнул Пруст. – Нужно глянуть.

Он вернулся в дом, набросил пиджак и пошел следом за Сарой, с вожделением разглядывая её бедра.

Когда доктор осмотрел мальчика, лицо его сначала побледнело, а потом залилось краской.

– Ты что ему дала?! – прорычал врач. – Где ты достала таблетки ТТВ 19?

– Да что вы, мистер Пруст, – пролепетала Сара, – какие таблетки?

– Ты меня совсем за идиота не держи! – зло сказал доктор. – Диагноз я поставил верно, а другого лекарства от этой заразы нет. Это истина! Такая же, как и то, что меня зовут Эмиль Пруст!

– Вы ошиба… – попыталась вновь возразить женщина.

– Заткнись! Ты дала своему ребенку «зёрна дьявола»… Я должен доложить мэру, – сказал Пруст и развернулся к выходу.

– Эмиль, не надо. Прошу! Нас же изгонят, – произнесла Сара и встала у него на пути.

– Хм… Вообще за то, что ты сотворила, только одно наказание – смерть!

– Что? – она задрожала.

– А ты как думала?! За связь с Сатаной легко отделаться? Ты же понимаешь, что теперь твой сын будет угрожать всему поселку. То, что он сам помрет – ладно, но ведь его дети все будут жить меньше двадцати четырех лет, и дети их детей. Да и женщина, которая от него родит, больше не сможет производить на свет божий полноценных людей! Даже секс с ним будет опасен!

– Доктор, ну я вас умоляю! – Сара упала на колени. – Должен быть другой выход!

Пруст тяжело дышал. В его глазах читалась борьба между сомнениями, верой и желанием. Наконец желание победило. Он взял девушку за руку, поднял с пола и повел в комнату, затем сильно толкнул её на кровать и стал расстегивать брюки.

– Раздевайся! – хрипло проговорил он. – Скорее.

Через две минуты обессилевший Эмиль отпрянул от Сары и откинулся на подушку. Достал сигарету. Закурил.

Сара закуталась в одеяло и отвернулась, сжавшись в комок. Ей было противно и гадко.

– Не переживай, – пробормотал Пруст, – пока ты будешь вести себя хорошо – всё будет нормально. Скажу, что это была не болезнь Паркера, а мононуклеоз с осложнениями. Недели две на улице пусть не показывается.