– Почему не городская клиническая больница? Ты же…

– Папа, я так решила.

Тяжелый вздох был ответом. Мужчина смотрел на дорогу, о чем-то задумываясь, а потом произнес:

– Ты ведь из-за того скандала отказываешься?

– Нет, там все решилось, но все же…

– Но тебе неприятно, что некоторые поддержали Коршунову и…

– Папа! – разговор переходил в неприятное русло. Нет, она не обижалась на отца, он ведь любит и волнуется, но она давно все решила.

– Хорошо, работу не трогаю, но с домом, что не так? Из-за Тамары не хочешь жить с нами? Ты прости ее. Она наговорила глупостей.

– Пап, я все понимаю. Не стоит. Просто я уже привыкла жить одна, да и не хочу. Прими, пожалуйста, мой выбор.

– Лера, милая, я не знаю, что у вас произошло тогда, но поверь, сейчас она уже отошла и поняла, что ты сделала для нее. Она вновь стала прежней.

– Это замечательно, – спокойно проговорила Валерия и улыбнулась, планируя перейти на нейтральную тему. – Кстати, я заходила к бабе Даше. Помнишь ее?

– Ооо… как не помнить… – довольно произнес отец, начиная задавать вопросы.

***

Двигаясь к кирпичному двухэтажному дому, Валерия все больше ощущала волнение. Ей так бы хотелось верить в чудо. Почему нет? Пусть дома ее ждут, ведь пора уже наступить перемирию. Но чутье подсказывало, что надеется она зря.

Приблизившись, Лера увидела маму и поспешила к ней, попадая в жаркие объятия любимой женщины. Как же она соскучилась по запаху, теплу, приятному голосу. Ей этого ужасно не хватало. В Москве, когда появлялась свободная минутка, она смотрела в одну точку, вспоминая родных ей людей, какие-то фразы, приятные сердцу моменты. Ведь неважно, сколько тебе лет, пока живы родители, для них ты ребенок, как и они для тебя огромная Вселенная. Пусть уже взрослый, у которого свои дети, морщины, ипотека, даже внуки, но это ничего не меняет. Абсолютно ничего. Даже взгляд родных глаз может успокоить…

– Привет, мам.

– Ну, здравствуй моя хорошая. Как ты?

– Все хорошо. Да и как иначе, ведь я дома, – призналась старшая дочь, всматриваясь в родные черты, отмечая все, не пропуская ничего.

– Конечно, ты дома, родная. Ты дома. Мы так скучали, – согласилась Ольга Ивановна Коновалова и прижала старшую дочь к груди, закрывая глаза от счастья. Она так ждала…

Валерия устремила взор вперед и увидела сестру. Выглядела Тамара хорошо, пусть в инвалидной коляске. Она всегда следила за своей внешностью, что осталось и сейчас. Только веселый огонь в глазах погас. Сестра выдавила улыбку и сказала:

– С возвращением, сестра.

– Привет, сестричка, – Валерия приблизилась и нагнулась, желая обнять, но к своему разочарованию ощутила отчуждение Тамары. Она отвернулась, не желая объятий.

Валерия провела ладонью по ее плечу и поправила несуществующие складочки на своих брюках. Сейчас она стремилась выглядеть нормальной, не желая расстраивать родителей. Вероятно, и Тамара не хотела огорчать их, выдавливая улыбку.

– Как ты? – спросила Валерия, чуть отступая.

– Нормально, – ответила Тома, тут же тихо добавляя: – Как инвалид.

– Дочка, ну какой ты инвалид? – искренне возмутился отец, оказавшись рядом, и положил руку ей на плечо. – Ты что за глупости говоришь?

– Да, папа ты прав. Я почти здорова, ведь моя сестра замечательный хирург. Она не позволит умереть или быть овощем, все решит за всех.

– Вот! Наша Лера такая! – с восторгом выдал отец, кивая матери.

– Тогда пойдемте, – попросила Ольга Ивановна. – Дома обед остывает.

Родители двинулись вперед, взявшись за руки. Они улыбались. Их дети дома.

Валерия хотела помочь, но сестра не позволила, отъехав назад на своей коляске.

За мгновение все изменилось. Презрение и злость читала Валерия в глазах сестры. Ярцева кивнула, давая понять, что поняла ее пожелание, но проходя мимо, не удержалась от комментария: