Спал лейтенант по-таежному – вполуха и в полглаза. Дважды поднимался, проведывал тигрицу. Но близко не подходил. Спала она беспокойно, едва слышно порыкивая и дергая лапой. Но не просыпалась. Утро покажет, легко она отделается или нет, если рана загноится. Вколет еще антибиотика, а уж от остального тигрице придется самой избавляться посредством языка. Ее слюна – природный антисептик, убивающая большинство именно гнилостных бактерий.

Утро наступило как всегда незаметно. Проснулся лейтенант и сразу к тигрице: как она? Тигрица была занята вылизыванием раны. Лежала уже не на боку, а на животе, поджав под себя три здоровые лапы и вытянув вперед раненую. Неожиданно в голове у Кузовкова прозвучали слова:

– Человек, я хочу пить.

С открывшимся от неожиданности ртом лейтенант едва не сел на уголья костра.

– Так ты та самая Страж Границы? Из лаборатории? С китайцами воюешь за похищенных щенков? Я слышал о тебе, но про месть думал – байка. Ты действительно мстишь закордонникам?

– Да, но ты много говоришь. Принеси воды. Много.

Лейтенант быстро сорвал несколько крупных листьев белокопытника, в народе известного как лопух. Соорудил из них неплохую чашу литров на пять и, прихватив и свой котелок, побежал к ручью. Не шоркнул ни один сухой листок, не треснула веточка. По тайге даже бегать надо бесшумно.

Тигрица с жадностью вылакала всю воду и даже сказала «спасибо». Кузовков все еще продолжал быть в изумлении от общения с говорящей тигрицей. И никак не мог поверить в ее разумность.

– Чем же мне тебя накормить, голубушка? Сама-то ты еще долго охотиться не сможешь, – подумал лейтенант, и тут же получил ответ:

– Километров пять вниз по реке пасется семья оленей. Вы их почему-то благородными называете. Два самца – молодой и старый, четыре матки и трое детенышей. Молодой самец в их семье явно лишний. Амбиций много, а опыта мало. Если он будет вожаком, волки семью за месяц уничтожат. Вот он-то нам с тобой и сгодится для пропитания. Тебе ведь тоже мясо есть необходимо. Еда из банок много сил для ходящего по тайге не даст. Скоро зима. Я ранена и в зимней тайге не выживу. Не успею до снега и холодов оправиться. На мышах силы не наберу. Так что если ты мне действительно хочешь помочь, то веди меня в свой дом. Там зиму перебедую. А весной уйду. Или ты против? Тогда дострели меня. Голодной смертью или от зубов волчьих умирать не хочу.

– Да что такое ты говоришь? – возмутился лейтенант. – Только тайком жить будешь. И дней по нескольку без меня. Служба. Пять поселков под моим приглядом. Люди в них в большинстве мирные, но и у них временами бзыки случаются, драки с поножовщиной. Но я тебе воду и еду оставлять буду, а дела постараюсь быстро решать. А ты соседям на глаза не показывайся. Даже ночью. Собаки учуют, будут лаять. А охотников хватает, быстро сообразят ночной лай проверить. Договорились?

– Конечно. Как мне тебя называть?

– Леша. Алексей я. А тебя как зовут? Или ты не знаешь?

– Когда в научной лаборатории жила – Мурой называли. А потом новое имя от людей услышала – Страж. Ты же меня так назвал?

– Да, так.

– Вот и славно. Мне нравится, – тигрица пошевелилась и тут же зашипела от боли. Перетерпев, она произнесла:

– Мне надо еще день полежать. Ты мясо добудь. Надо хорошо поесть. А потом пойдем. Далеко до твоего дома?

– Учитывая, какой ты сейчас ходок, за три дня управимся. Я мог бы тебя вывезти в коляске служебного мотоцикла, да только уж больно он вонючий для твоего нюха.

– Я знаю, что такое мотоцикл. Согласна, воняет он омерзительно. Оставим его на-потом, если у меня идти самостоятельно не получится.