Шэрон поперхнулась пирогом – она то сама после встречи со странным монстром, в этот лес и ногой бы не ступила. Но, похоже, Ван-Роджер не знал о том, что в Долине Гроз водились далеко не самые безобидные конкуренты по сбору грибов.

С другой стороны те же индейцы регулярно шастали по этой долине и не рассказывали ни о каких столкновениях с неведомо чем…

От волнения у Шэрон обострился голод, и она жадно откусила кусок пирога. К ее удивлению грибы оказались очень даже ничего – мягкие, сочные, с начинкой из свеженарезанного лука и чеснока. Неплохой вкус – хоть и отличавшийся от шампиньонов, которыми Шэрон как-то раз угощал знакомый из Италии.

– Я сам такие пироги не умею делать, но моя бабка делала такое, что вы бы языки проглотили от наслаждения, – повествовал Ван-Роджер, явно пытавшийся скрыть разговором о грибах свою нервозность. – Жаль что истинное умение готовки сего блюда под силу только нам, голландцам, а не вам – жалким ирландским переселенцам, что сбежали сюда от эпидемии фитофторы…

– Ну, так-то мой прадед из этого города… Очень давно тут живём. Дольше вашего предка, как я разумею, – проворчала Шэрон, осматривая свою опустевшую кружку. – Так что не вы один тут у нас старинный обитатель…

– Ха! Этот город был построен голландцами. И только благодаря нам он снова получит своё величие и силу… – Ван-Роджер усмехнулся. – Вот увидите… Всё будет очень хорошо. Лучше, чем мы можем вообразить.

И усмехнувшись, он отправил в рот кусок пирога.

Шэрон покачала головой и, подойдя к буфетчице, сделала ей особый заказ.

… Грейсона дома не было – впрочем, это Шэрон ничуть не удивляло. Скромного и тихого помощника мэра можно было встретить на работе – там было его основное место жительства. Это знали абсолютно все в городе.

К Ратуше Шэрон подошла уже, когда смеркалось, и в небе над ней начали разгораться первые звёзды. Гудевроу-сити постепенно утихомиривался, погружался в сон и отдых. Наступала тишина, обычная для таких городков.

На ночь Ратушу закрывали, но Шэрон неплохо знала все тайные места этого громадного строения и без труда пробралась в кабинет Грейсона.

Сам Грейсон жил – иного слова было не подобрать, в архиве Ратуши – он занимал почти половину первого этажа, и его особенностью было то, что в нем не было ни единого широкого окна – только узкие окна-бойницы. Стекла в этих окнах были мутные и непрозрачные – что то увидеть через них с улицы было невозможно.

Кабинет Грейсона был в самой глубине архивов. Пробраться туда можно было, только двигаясь среди громадных стеллажей усыпанных книгами и рукописями, а так же тетрадями и иными хранителями тайной истории Гудевроу-сити.

Шэрон осторожно скользила в этом лабиринте, ориентируясь на отблески света на потолке – лампа Грейсона в его кабинете.

Как тихо не кралась женщина, Грейсон ее услышал. Когда она вошла в его кабинет, то он сидел на стуле и смотрел точно на Шэрон.

– Пончики с малиновым вареньем? Это вам Дафна наябедничать успела? Она знает мои вкусы… – Грейсон немного смутился. – Что вы здесь делаете?

– Решила заглянуть в гости и кое-что спросить. Мы мало общались, а день сейчас такой суматошный выдался… Вот… решила тебя угостить пончиками с малиновым вареньем… – Шэрон посмотрела по сторонам. – Где тут у тебя стул или что-то такое? А тот стою тут перед тобой как осина по зиме.

– Вот держите… – Грейсон выудил из-под стола стул, заваленный бумагами, и переложил оные бумаги на стол. – А… Что вас интересует?

– У тебя же есть карты здешних рек. Мне нужно глянуть на русло Сиротки… Тебе ведь привозили документы об изменении ее русла?