– А почему Дим не готовит? – задала я логичный вопрос.

В полголоса, а потом, испугавшись, посмотрела на приоткрытую дверь. Будто за ней мог притаится Марв с ножом.

– Он только печет. И то редко. Говорит, уровень не его. А возиться с мясом или корнеплодами точно не станет.

– Но он же участвует в приготовлении блюд, – недоуменно возразила. – И режет корнеплоды, сама сегодня видела!

– Это по указке Марва, а самостоятельно обеспечивать съестным постоялый двор он отказался. Слишком возвышенная натура. Даже сладкое Марв делает лично по рецептам Дима.

– Вот как, – протянула я с таким лицом, будто что-то поняла.

На самом деле – нет. Но мучить Барбу дальнейшими расспросами не стала. Вкус пирога все еще был на языке, безумно хотелось добавки, но наглеть не буду. И на этом спасибо.

Ксюша

После незапланированной истерики и общения с кастеляншей на кухню вернуться все же пришлось. Время ужина в таверне строго фиксировано, но пока его подают, посуду мыть кто-то должен.

Прошмыгнув к полному тазу тарелок и стаканов, тихо поблагодарила Марва за угощение. Он только хмыкнул на это и отвернулся к разделочной доске, на которой лежал очередной шмат мяса с салом.

Я закатала рукава и принялась намывать. Не заметила, как по привычке начала тихонько напевать что-то медленное и лиричное. Дома я всегда развлекала себя песнями за уборкой.

– Какая красивая мелодия, – проговорил Дим с каким-то непонятным придыханием, подкравшись ко мне со спины. – Не могла бы ты петь чуть громче?

– А можно? – с опаской покосилась на Марва.

– А, – махнул рукой Дим, – У нашего повара ни слуха, ни голоса. Ему все равно, а мне нет.

– Хорошо, – улыбнулась коллеге и запела чуть громче.

Вскоре Дим присоединился ко мне – новую для себя музыку он ухватил буквально на лету. А слова – да неизвестные какие-то слова, я ничего не поняла. Но на мелодию текст ложился удивительно гладко.

– Разгалделись тут, – все же отреагировал Марв и скривился. – Может, в зал пойдете постояльцев развлекать? Тьфу!

Сплюнул он и ушел сам. Мы с Димом переглянулись и захихикали. Так и закончился мой первый рабочий день в «Сломанном крыле» – с песней и без надзора злющего начальника. Домыла все, попрощалась с Димом и ушла к себе.

Первая ночь в таверне тоже вышла многогранной. Сначала я очень быстро уснула, что было странновато. На новом месте всегда не очень засыпается. А тут еще непривычные запахи и звуки вокруг. Дома у меня доски пола не скрипят, двери всю ночь не хлопают, а под окнами не гомонит живность. Но я уснула – видимо, настолько сильно устала.

И внезапно проснулась от кошмара. Приснился Феликс, подкрадывающийся ко мне с тем самым ножом. Но только во сне я будто видела это со стороны – пыталась кричать, предупредить другую себя, но все без толку. За мгновение до рокового удара в шею, я с воплем подскочила и села на постели.

Дышу со свистом, стискивая пальцами невредимую шею. Руки трясутся. Настолько реалистичным было видение, что холодный пот до сих пор льет с меня градом. А в голове только одна мысль крутится – если Феликс действительно ударил меня так, как увидела, то как я выжить могла? Это было бы абсолютно невозможно без немедленной медицинской помощи. Но я очнулась не в больнице, а в лесу! Значит, что? Я умерла? Никак не может быть – ощупала всю себя с ног до головы. Щипала и даже укусила в руку. Едва слышно вскрикнула от боли – вот чувствую же все!

Обрадоваться не успела, потому как вспомнила, что тело это вовсе не мое. Только вдруг и это приснилось?! Вскочила с кровати и бросилась к умывальнику. С третьей попытки разожгла светильник на стене и прильнула к небольшому зеркалу. Не приснилось… Из отражения на меня смотрит Ксана. И все что я чувствую, чувствует ее тело, а не мое. А мое?