– Ты совершенно меня не слушаешь, Мэтью!

Негромкий голос матушки ворвался в мои размышления, и я тут же постарался изобразить внимание, но, судя по недовольному взгляду, не слишком в этом деле преуспел.

– А ведь речь идёт о твоём будущем, – мягко проговорила баронесса Даттон, являющаяся не только главой достаточно известного аристократического рода, но и моей любящей матушкой. И если первое пережить можно было достаточно спокойно, ибо сегодняшняя государственная политика не требовала от аристократии ничего сверхъестественного, то со вторым были определённые проблемы. Не для всех, конечно, исключительно для меня.

Позвольте представиться: Мэтью Энтони Даттон, девятнадцатый барон Даттон, будущий глава древнего, но, к счастью, уже не очень многочисленного рода баронов Даттон. Мне тридцать лет, я, как и положено отпрыску столь именитой фамилии, занимаюсь в основном тем, что трачу накопленные десятками поколений предков деньги. Нет, я не бездельничаю так-то уж совсем… Я состою на государственной службе и занимаюсь вопросами освоения новых территорий. Правда, таких уже почти не осталось, но должность есть, значит, и территории должны найтись. Иначе за что я получаю жалование и раз в неделю посещаю свой кабинет в министерстве?

Помимо этого я иногда инвестирую средства во что-нибудь интересное и прибыльное, а также занимаюсь благотворительностью. Это уж совершенно обязательно, иначе на меня начнут косо смотреть. Увлечений у меня особых нет, хотя я с удовольствием участвую в гонках на яхтах и в традиционных инсценированных реконструкциях великих сражений прошлого. Матушка, правда, говорит, что мне, «что бы ни делать, лишь бы ничего не делать». Ну, в чём-то она, может быть, и права, но я так рассудил: когда на меня взвалят все заботы по руководству родом Даттон, мне станет не до ерунды, следовательно, нужно пользоваться свободой, пока можно.

И всё бы ничего, если бы матушка не решила, что глава рода обязательно должен быть образцовым семьянином, дабы личным примером вести молодое поколение всех ветвей рода Даттон в светлое будущее. Следовательно, этот самый будущий глава должен быть хотя бы женат! И вот тут я упёрся, проявляя знаменитое упрямство, характерное для всех мужчин нашей семьи. Дед говаривал, что раньше, когда во главе государства стоял король, а не парламент, его величество часто с одобрением говорил: «упрям, как Даттон». Как по мне, так это не самый удачный комплимент, зато очень близко к правде.

Вот и сегодня она выманила меня из дома под предлогом своего плохого самочувствия, и я, как мальчишка, купился. А когда приехал и увидел матушку бодрой, энергичной и полной всевозможных идей по поводу устройства моей личной жизни, понял, что дело плохо. Попытки отговориться делами результата не дали.

– Мелисса Карингтон – милейшая девушка, и я, право, совершенно не понимаю, почему ты отказываешься познакомиться с ней поближе?

Тут матушка с упрёком посмотрела на меня и осуждающе поджала губы, видимо, рассмотрев на моей физиономии отсутствие какого-либо желания становиться жертвой абсолютно незнакомой мне девицы. Нет, имя я, конечно, слышал, но какая именно из бело-розового цветника девушек на выданье, который можно наблюдать на каждом приёме, и есть чудесная Мелисса, я не знал. И, что характерно, знать не стремился.

– Она прекрасно воспитана, – продолжила матушка рекламную кампанию, – очень хорошо играет на скрипке и на фортепиано, пишет стихи и даже, кажется, прозу. Совсем недавно кузина Лионелла говорила, что романтические рассказы юной Карингтон пользуются большим успехом среди читательниц.